Пока я зубрю, его мозг раскладывает язык по полочкам. Как я воспитываю ребёнка-билингва

Кто пишет: Алексей Власов, живу в Германии 20 лет, веду свой ТГ-канал о немецких буднях и помогаю людям найти своих менторов на немецкоязычной платформе в LinkedIn. Последние пять лет являюсь ментором, и в этой роли помог с карьерой доброму десятку людей. 

Ребенок учит язык как нейросеть

Когда я только переехал в Германию 20 лет назад, прошёл через систему языковых курсов: сначала 6 месяцев обычный курс на B2, который получали все переселенцы и еврейские беженцы. Потом два месяца дополнительных курсов для молодёжи, желающей поступить в вуз.

И там, и там преподавание было выстроено по принципу алгоритмов. Если А, то Б, иначе В. Если слово «Wodka» мужского рода (да-да, как ни странно), то см. таблицу склонений и артиклей для мужского рода, чтобы подставить правильный артикль в нужной ситуации.

А ребёнок, которому в первые годы жизни никто не преподаёт ни грамматику, ни фонетику, ни орфографию, учит язык не алгоритмическим путём, а скорее как нейронная сеть. Он с самого детства слышит огромное количество слов, которые его детский мозг для начала просто раскладывает по полочкам, ещё не понимая их значений. 

Со временем механизм раскладывания по полочкам совершенствуется, ребенок начинает понимать разницу между, скажем, существительными, прилагательными и глаголами.

Следующий шаг для ребёнка — построение речевых конструкций. Он произвольным образом берет слова с разных полочек, строит из них простые фразы и обкатывает их на взрослых. Если взрослый не понял смысла фразы, она сбрасывается в мусор, если понял — кладётся на полочку удачных вариантов. Это как с тренировкой нейросети. После сотен тысяч паттернов нейронка в состоянии вычленить нужный.

Билингвы начинают говорить позже

Его мозг должен обработать вдвое больше информации и сформулировать в разы больше правил для категоризации услышанного. В отличие от монолингвального ребенка, в мозгу билингв есть два стеллажа, один для языка А, другой для языка Б, и, пока мозг не научится проводить между ними границу, он будет наполнять их хаотичным образом. 

Наш ребёнок родился в Германии. Первый год жизни он провёл в основном в русскоязычной среде. Сын слышал и немецкую речь, но фоном, без его активного участия. Ко второму году его жизни мы внезапно переехали в Китай. Дома продолжили говорить по-русски, но, поскольку и жена, и я с утра до вечера учились и работали, за ребёнком смотрели две китайские няни. Количество стеллажей в детском мозгу увеличилось вдвое: к русскому и немецкому добавились английский и китайский.

В два года наш ребенок изучал четыре языка

Примерно к середине второго года жизни сына мы забеспокоились: он с удовольствием лепетал всякие непонятности, но упорно отказывался говорить осмысленные вещи. Наши няни утверждали, что угадывают отдельные китайские слова, но мы слышали в речи сына всего несколько слов: «мама», «папа», «сесе» («спасибо» по-китайски) и «хэн кэ ай».

Последнее означало «Смотрите, какой красавчик!» и регулярно звучало в адрес сына от каждого второго встреченного на улице китайца.

Когда сыну исполнилось два года, мы вернулись назад в Германию, что сопровождалось очевидным культурным шоком у ребёнка. Никто не подбегал к нему на улице сказать, какой он красавчик, никто не просил сделать с ним фотографию, никто не угощал просто так вкусняшкой. Одновременно с этим мы отдали его один из частных мини-детсадов на дому, весьма здесь распространённых, в надежде на улучшение ситуации. 

Улучшения не произошло. Дети, которых там было всего 5, были слишком маленькие, сами ещё не говорили, и наша нейронная сеточка не получала адекватной загрузки немецкой речью. В отчаянии я даже перешёл с ним на немецкий по методу «один родитель — один язык». Этот метод был описан в начале прошлого века и подразумевает, что в смешанном браке каждый родитель говорит с ребёнком только и исключительно на своём языке. Для детского мозга это упрощает задачу сортировки входящей информации между разными стеллажами: если говорит мама, то это очевидно стеллаж с русским языком, если папа — то с немецким.

Правда, в нашем случае это лишь окончательно сбило сына с толку, учитывая, что всю его жизнь я говорил с ним по-русски. Он продолжал молчать.

И лишь только, когда после многомесячной борьбы с городской администрацией, мы таки получили место в самом обычном детском саду, ситуация пошла на поправку. Он наконец-то смог заговорить.

В новых условиях возникли новые потребности для разговора: конкуренция за игрушку, симпатия к новой подруге или необходимость совместно придумать правила для новой игры… Два-три воспитателя и двадцать сверстников, с которыми хочешь не хочешь, но коммуницировать как-то надо, сдвинули дело с мёртвой точки, и уже через две недели стал заметен прогресс.

Сейчас, десять лет спустя, от всех наших страхов не осталось и следа. Сын ходит в гимназию, отлично учится и с самого первого класса бессменно избирается старостой, несмотря на то, что в классе он единственный иностранец. Русский у него смешной, хоть и вполне понятный, немецкий — на уровне рождённых и выросших в немецких семьях одноклассников.

Первые несколько лет мы ещё старались развивать в сыне знания русского. Он умеет читать, переписывается с нами в мессенджере по-русски без ошибок (слава автокорректу) и, когда ещё ездил в Беларусь, без проблем общался со сверстниками в минских дворах.

Но со временем наши старания сошли на нет, ибо слишком велика разница между активным и пассивным языком. Однажды я подсунул сыну что-то из детской, как мне казалось, литературы:

«Папа, что такое «сюртук»? Мама, что такое «барышня»? Родители, что такое «пополудни»?"

Так что мы убедили друг друга, что его сегодняшнего уровня ребёнку для жизни хватит. Теперь лишь не даём этому уровню угаснуть.

Лучшая стратегия — ждать

Многие из вас сейчас оказались в других странах, совершенно того не планируя. У многих есть дети, а дети — это всегда волнения и тревоги, даже дома. Что уж говорить о ситуации, когда сын впервые идёт в польский детский сад или дочь — в немецкую начальную школу или как-то иначе сталкивается с незнакомой языковой средой. Паника, судорожные движения и метания из одной частной школы в другую, а потом в третью, и всё это за два месяца — это самое безобидное из того, что я видел в моём окружении.

Мой опыт говорит: не надо пичкать детей приложениями и учебниками. И им вообще никак не помогут языковые курсы, основанные на алгоритмах типа «Если А, то Б, иначе В». Их мозг учит язык по совершенно другим принципам, и это процесс, требующий времени.

Да, я по себе помню, что очень тяжело ждать, зная, что это твой ребёнок, и этого его единственное будущее, которое ты сейчас, возможно, разрушаешь своим бездействием. 

Если ждать станет совсем невмоготу, не слушайте меня и других «интернет-экспертов». Хватайте ребёнка и бегите с ним к логопеду — может быть, есть какая-то объективная причина для «неговорения», устранить которую сможет только врач. Но если и логопед не найдёт никаких проблем — не ухудшайте ситуацию избыточным акционизмом. 

Мои советы: 

• Сделайте так, чтобы ребенок слышал по 10 тысяч слов в день на каждом из языков (накопление словарного запаса, как формирование базы данных нейронной сети);
• Погрузите его в возрасте ± трёх лет в среду, в которой у него будет достаточно мотивации пытаться говорить на каждом из языков;
• Помогите детскому мозгу четко провести черту между двумя языками (один родитель один язык / язык А дома и язык Б в саду / и т. д.).

Забудьте учебники и пособия, позаботьтесь о том, чтобы ребёнок получал достаточную языковую нагрузку в каждом из его языков, и просто немножко подождите. И всё у вас будет хорошо.

Мнение автора может не совпадать с мнение редакции. 

Вы потратили на этот материал две минуты. Потратьте ещё 15 секунд, пожалуйста.  

dev.by, как и другим честным медиа, сегодня очень сложно: редакция работает за пределами страны, а наши рекламные доходы сократились в несколько раз.

Но мы справляемся — с вашей помощью. Это вы делитесь с нами инфоповодами, мнениями, опытом, временем и вниманием. А 230 читателей поддерживают нас донатами.

В 2023 году мы хотим собрать 1000 читателей-подписчиков.  

Помочь нам можно через Patreon. Сейчас средний чек — около 10$, но мы рады любой сумме. 

В Беларуси Patreon заблокирован. Мы будем добавлять другие способы.

Что ещё почитать у авторов коммьюнити:

• За коммуналку платим до $20, а на гражданство можно подаваться через 2 года. Релоканты — о жизни в Аргентине; 
• «Выбрали дискомфортный комфорт». Люди рассказывают, как им после переезда в Польшу; 
• Дорогой шоколад, легкая легализация и грабежи средь бела дня. Релоканты — о жизни в Мексике;