Самостоятельный переезд в другую страну и релокейт внутри большой компании — две разные истории. Наши герои — сотрудники холдинга А1 Telekom Austria Group — работали в минском офисе velcom | A1, а сейчас живут и трудятся в Вене, в управляющей компании холдинга A1 TAG.
С земляками на австрийской земле dev.by встретился в пресс-туре телекоммуникационного холдинга. Беседуем с ними о мотивах переезда, особенностях рабочих процессов и разнице менталитетов.
Екатерина Севашко. В Вене уже 3,5 года, должность — Senior Analyst Controller, отвечает за анализ деятельности всех компаний, входящих в холдинг. До этого столько же работала в контроллинге velcom | A1.
Юлия Дайнеко. В прошлом начальник управления маркетинга velcom | A1. В Вену переехала 4 месяца назад, сейчас отвечает за цифровые продукты и сервисы холдинга А1 TAG.
Денис Филазафович. В velcom | A1 пришёл 20 лет назад. Занимал должность финансового директора, потом — заместителя гендиректора по услугам бизнеса и облачным сервисам. В сентябре прошлого года переехал в Австрию, где уже семь лет живёт его семья. Сейчас он — директор по цифровой трансформации А1 TAG.
О том, как и почему Вена
Екатерина. У меня все произошло неожиданно. Я 3,5 года проработала в velcom, когда увидела подходящую вакансию в холдинге. Если честно, всерьёз никогда не задумывалась о переезде в другую страну. Участие в конкурсе было для меня возможностью проанализировать свои знания и опыт, пообщаться с австрийскими коллегами, получить опыт собеседований.
Резюме отправила в последний день, вечером. И когда через неделю мне позвонили и сказали, что меня берут, я была шокирована. Попросила два дня на размышление. Да, были сомнения, но решила, что такую возможность надо использовать.
Для меня переезд прошел комфортно. Единственное, чего мне здесь не хватало — родных и близких. В 2015 году я уже была в отношениях с будущим мужем, и какое-то время нам пришлось жить на расстоянии. Официально мы зарегистрировали брак два года назад, а три месяца назад муж переехал в Вену. Теперь скучаю только по родителям и близким друзьям. Но, благо, два часа на самолёте — и ты в Минске.
Юлия. Я шесть лет проработала маркетинг-директором компании velcom. Как переехала? Я знала, что когда-нибудь расширю географию своей работы. И когда увидела эту вакансию в холдинге, то поняла, что она моя: в ней были челленджи лично для меня. Во-первых, я хоть и работала в маркетинге, никогда раньше не отвечала за отдельно взятые продукты — например, за запуск телевидения. Во-вторых, новая должность касалась технологий: мне предстояло взять ответственность за продукты, при этом слабо понимая их техническую сторону и даже терминологию. В-третьих, смена работы была фактически на понижение: с позиции менеджера до менеджера, который к тому же должен уметь делать работу руками. В Минске у меня в подчинении было полсотни человек, я не могла там «работать руками» — надо было управлять. Здесь у меня команда из шести человек. Но в какой-то момент захотелось глобальных изменений, и вот они пришли.
Моя семья — муж и двое детей — присоединились ко мне месяц назад. Пока лето, они чудесно проводят время. Но осенью дети пойдут в местную школу, там они будут учиться на немецком языке. Язык они изучают с января, того момента, когда мы поняли, что переезжаем. Независимо от того, как у них это будет получаться, я считаю, это будет хороший, интересный опыт.
Денис. Моя семья — жена и четверо детей — переехала в Австрию 7 лет назад. Ещё раньше мы четыре года жили в Швейцарии, так что для жены было очевидно, что нигде, кроме Европы, она жить не хочет. Вернулись в Беларусь временно в конце 2007 года, а в 2012-м жена, будучи сотрудницей Kapsch, перевелась в Вену. Правда на этой работе она не осталась.
Денис
Поэтому я, с одной стороны, искал, с другой — формировал возможность переезда. Вакансия директора по цифровой трансформации была объявлена в ответ на глобальный тренд цифровизации традиционных телеком-операторов, и требования к соискателям отражали как раз то, в чём я поднаторел за 20 лет. А воссоединение с семьей сделало эту вакансию работой мечты.
Сейчас мы живём в Бадене, на границе с Венским лесом. Нам с женой без леса никак.
Про немецкий язык и языковой барьер
Юлия. Чтобы претендовать на вакансию на локальном рынке, надо хорошо знать местный язык. Австрийский оператор А1 работает на немецком. Я немецкого не знаю, поэтому работаю в управляющей компании, где язык коммуникации — английский.
Компания — интернациональная, в ней работают выходцы из разных национальных офисов холдинга. Тут столько всего намешано, что не чувствуешь давления одной нации, но языковое давление я испытывала. Когда 90% времени говоришь на английском, к концу дня случаются казусы: например, ты оказываешься наедине с коллегой из балканской страны, видишь перед собой славянина и вдруг начинаешь митинг на русском. Через минуту замечаешь, что у человека вопросы в глазах, и тогда переходишь на английский.
Первые месяц-два отдыхом для меня было встретить «велкомовского» коллегу в коридоре и перекинуться с ним парой слов на русском языке. Дело тут не только в языке, но и в родном бытовом контексте. Остудился — пошёл работать дальше.
Если разложить карту и предложить мне город на выбор, я бы выбрала Лондон.
Вена дала понять: очень комфортно чувствуешь себя в той стране, где хорошо понимаешь язык. Иначе будут барьеры: те бытовые вопросы, которые я легко решаю дома, я не могу решить здесь. Например, доставка посылок: когда посылка должна прийти, кто ее приносит, и если не принесли, то куда идти? В какой-то момент от сложностей с этими мелочами меня стало немного подёргивать.
Екатерина. Я тоже не знала немецкий язык, когда переехала. Здесь стала ходить на курсы.
Денис. Я немецкий учу с 14 лет и могу спокойно общаться, не краснея, но мои дети в этот момент стараются держаться от меня подальше.
Об опенспейсах и отсутствии рабочего места
Екатерина. Сейчас мы работаем в опенспейсе, причём у нас нет закреплённых рабочих мест. Кто пораньше приходит, тот занимает своё любимое место. Действует правило чистого стола: после работы убираешь со стола все личные вещи, включая ноутбук, и закрываешь в локер.
Юлия. Такой порядок связан с гибким графиком работы: если ты справляешься с задачами, то имеешь полное право по согласованию с руководителем проводить часть рабочего времени вне офиса. Поэтому рабочих мест меньше, чем людей. В пятницу люди часто работают из дома, скорее всего, в этот день вы увидите много пустых столов.
Здесь у меня команда из шести человек, и я их искала всю первую неделю работы. Приходишь в опенспейс и теряешься: кто как выглядит и где сидит, непонятно, кто-то — на другом этаже, кто-то — дома. Неделю я просто узнавала, кто мои люди и где они находятся.
Тема опенспейса в А1 реализована как сочетание открытого пространства, которое позволяет легко взаимодействовать, и мобильного формата работы без привязки к рабочему месту. Ни у кого из топ-менеджеров компании нет отдельного кабинета. Сегодня была на встрече, во время которой гендиректор холдинга Томас Арнольдер просто сидел за соседним столом.
В Минске у меня был собственный кабинет, это было удобно. Хотя я очень редко работала из кабинета, так как мне хотелось быть среди коллег. А тут у меня в принципе нет возможности находиться отдельно. Но, если мне надо уединиться, я могу занять одну из переговорок — в офисе их много.
Денис. У меня своего кабинета тоже нет — есть опенспейс и место, где можно постоять в течение рабочего для. Но последние полтора года в velcom | A1 я работал в трёх локациях, поэтому привык, что весь офис умещается у меня в рюкзаке.
О работе, переработках и отдыхе
Екатерина. Тут у людей есть чёткое представление о work-life balance. Никто не будет сидеть допоздна. Да, бывают задержки, но для венцев семья и личная жизнь — на первом месте. Переработки никогда не воспринимаются тут как предпосылка для премии или похвалы: мол, если ты пересиживаешь, значит, ты молодец. Как раз наоборот: если ты четко укладываешься в своё рабочее время и после пяти-шести идёшь домой — тогда да, ты — молодец.
Если же ты овертаймишь, то либо ты не умеешь правильно использовать рабочее время (и это вопрос к тебе), либо в команде неправильно распределены задачи (тогда это вопрос к менеджеру).
Выходные в Австрии — для отдыха. Все магазины и учреждения в воскресенье закрыты. Поэтому хочешь не хочешь — приходится отдыхать. Ты придумываешь себе культурную программу на уик-энд и, приходя в понедельник на работу, чувствуешь себя отдохнувшим. В Минске же у меня часто находились какие-то дела, и суббота–воскресенье пробегали так, будто их и не было.
Юлия. Думаю, австрийцы всё равно овертаймят, просто иначе. В Минске я могла уйти с работы в 9-10 вечера, и другие сотрудники тоже. При этом мало кто приезжал с раннего утра.
В свой первый рабочий день в Вене я решила прийти пораньше. Прихожу в 8.45 и вижу, что весь менеджмент моего подразделения уже на месте и работает. Ладно, на следующий день прихожу в 8.30 — все опять на месте. На третий день в 8.15 — все работают. Что ж такое! На четвёртый день пришла в 7.50 и наконец-то была первой.
Так, опытным путем, я поняла, что в Австрии многие приступают к работе раньше, чем начинается официальный рабочий день. И раньше всех приходят именно руководители. Объём работы большой, и если в 7-8 вечера они хотят быть дома, с семьями, надо приходить на работу раньше. Сейчас мой рабочий день — с 8.15 — 8.30 до 18.00.
При этом мобильность работы предполагает, что ты обязан быть в офисе где-то с 11-и до 16-и — это то время, когда проходят встречи.
Когда ты в Минске, тебе кажется, что Вена работает достаточно расслабленно. Как волки пашем! На 15-минутный обеденный перерыв я смогла вырваться только в пятый рабочий день. До этого у меня не было возможности вклинить в расписание обед: куча встреч, параллельных бесед — хватало времени только водички попить.
Через месяц работы при встрече с гендиректором белорусской компании Гельмутом Дузом я ему сказала: «Гельмут, я никогда в жизни так не работала, как этот месяц». Он ответил: «Ты хочешь сказать, что в Минске ты мало работала?»
Юлия
Денис. Юля забыла, как она пахала в Минске. Я, наоборот, ощущаю, что работаю гораздо меньше, чем в Беларуси. Мой рабочий день — длиннее, задач — больше, но степень моего погружения в них гораздо меньше. В этом специфика моей нынешней работы — формировать целеполагание, не погружаясь в детали. Я не говорю, что эта работа легче — просто её меньше.
О различиях в бизнес-культуре
Денис. В Австрии я учусь не сходить с ума от того, что у меня нет 100-процентного контроля над тем, как реализуются решения, в принятии которых я участвовал.
Когда в Беларуси я принимал верхнеуровневую стратегию, то обычно разлагал её до гранулярных задач, определял их последовательность, назначал ответственных и потом контролировал исполнение. Но здесь это не принято. Руководители не погружаются в детали, у команд — высокая степень автономности, и люди принимают решения самостоятельно. Я понимаю, что навязывать свой контроль — значит, снижать скорость реализации решений и ограничивать свободу творчества.
В части приложения моих профессиональных качеств Беларусь для меня всегда была более интересной, потому что потенциал свершений там гораздо выше. Что контрастно отличает velcom от А1, так это неограниченные возможности для улучшений. За что ни возьмись, всё можно улучшать. У австрийцев рост менее масштабный, но он более последовательный. Здесь боятся роста на 30-50% — лучше на 1%, но планомерно, каждый год. Это свойство не столько компании, сколько страны, образа мышления австрийцев: пусть будет низкая доходность, но зато и очень низкий, контролируемый риск. А в Беларуси мы даже не рассматривали изменения, которые не сулили либо окупаемости в течение года, либо выигрыша на 30-40%.
В отличие от патерналистской среды славянских стран, где есть понятие «одного главного», «батьки», в Австрии такого патернала нет. Как нет и ожидания, что за тебя всё решат.
Здесь принята высокая ответственность каждого члена комьюнити перед остальными и наоборот. Вот за эту европейскую ценность — отсутствие подобострастия, ожидания, что за тебя примут решение — я боролся во всех командах, где прежде работал.
В отсутствии альфа-самца есть и плюс, и минус. Плюс в том, что это помогает принимать решения, верные в долгосрочной перспективе. Минус в том, что нет одного лидера, который в сложный момент может навязать своё решение и убедиться в том, что команда его быстро реализовала, выиграв время и деньги. Индивидуальное решение принимается и реализуется быстро, и на короткой дистанции результат может быть положительным. Но долгосрочный эффект от этого решения может быть не очень позитивным. И наоборот, когда люди в системе расположены равно друг к другу и взаимно ответственны, это помогает принимать наиболее верные решения.
Об удивлениях, минусах и вызовах на новом месте
Юлия. Я до сих пор себя чувствую белой вороной в сфере ИТ. Хоть я и отвечаю за бизнес-часть, работа в связке с техническими специалистами даётся тяжело. Как справляюсь? Хожу и всё записываю в блокнот. Сначала не записывала, казалось: мне объяснили — я запомнила. Но проходила неделя, и у меня возникал тот же вопрос. Тогда я спустилась с пьедестала и стала всё записывать. С одной стороны, трудно. С другой — без жёсткого погружения я бы не узнала столького в короткий промежуток времени. Сейчас мне кажется, что я знаю несколько больше, чем коллеги, которые работают с этими же продуктами в других странах.
В Минске я могла себе поставить оценку «молодец», потому что рулила рабочим процессом и чётко понимала, что делаю. Здесь я пока себе такую оценку поставить не могу, хотя понимаю, что хорошо продвинулась. Но до «молодец» ещё далеко.
Начинать с нуля — очень интересно. Если выбирать между моей работой раньше и сейчас, я бы выбрала сейчас. И этот выбор не про место. Этой же работой я бы с удовольствием занималась и в Минске. В ключевом бизнесе у тебя не так много пространства, чтобы выйти на новый customer experience. А в продуктах — много новизны. Даже если он не инновационен для торговой марки, в нём будет много нового для тебя лично. Ты проходишь все этапы, от генерации идеи до запуска. На этом пути много ошибок, возможностей, много непонятного, но там очень много жизни.
Екатерина. По какой еде скучаю? По творогу и молочным продуктам. Вообще-то тут есть русский магазин, в нём и творог можно найти, но всё-таки… А кефир у них продаётся в бутылках с такой странной надписью — KEFIЯ.
Юлия. Да отличный здесь продаётся кефир — на бутылке матрёшка и собор Василия Блаженного нарисованы. А вот по чему я скучаю, так это по уровню и доступности минского сервиса. Это было удивительное для меня открытие: мы настолько не ценим то, что у нас есть. Например, онлайн-доставка продуктов в режиме почти 24/7. Для меня было в порядке вещей прийти вечером с работы, обнаружить, что в холодильнике чего-то не хватает, в полдевятого сделать заказ и в пол-одиннадцатого его получить. В Вене тоже есть доставка продуктов, но она работает в том же режиме, что и офисы.
В Минске международную посылку на почте можно получить до 10-ти вечера, а в Вене почта закрывается в шесть. Я скучаю по тому, как работает ЖЭС в Минске, по формату одного окна, в котором выдают все документы, по медцентрам, в которых за приемлемые деньги можно получить адекватную помощь. Здесь не так. Наша привычка лечиться самостоятельно тут не работает. Чтобы купить лекарство, нужен рецепт, его может дать только доктор, и если это доктор узкой специализации, то приёма можно ждать несколько месяцев.
Ещё я удивилась тому, что австрийцы очень любят наличные деньги. В Минске я забыла, что это такое. Тут же много мест, где принимаются только наличные. Например, мороженое на торговой улице продают только за наличные. И если в обед вы постоите возле кассы в столовой, то увидите, что половина очереди расплачивается банкнотами и монетами. Я не знаю, откуда эта традиция. Всё же тут нормальная банковская система — но нет, наличные.
О кайфе жизни в Австрии
Денис. Жизнь в Австрии для меня — это прежде всего жизнь с семьёй, а также в комфортной, но довольно дикой природе. Когда я гуляю с собакой, могу четыре часа двигаться по лесу и не встретить ни одного человека. Это такая свобода в сочетании с цивилизацией и уютом.
Екатерина. Здесь я могу разбивать отпуск на сколько угодно частей. Например, в четверг вечером мы с мужем уезжаем в коротенький отпуск, при этом я использую всего два дня отпуска — пятницу и понедельник. Я очень люблю плавать в море и никогда не думала, что можно получать такое удовольствие от отдыха на озере. Можно! Моё любимое озеро неподалеку от Вены — Нойфельдерзее. Там кристально чистая вода — буквально плаваешь с рыбками.
Юлия. Я здесь с удовольствием стала ходить пешком. Здесь нет машины, которая расслабляет и забирает желание гулять. Я живу далековато от работы, но всё ещё в центре. Каждое утро я иду на работу через центр города, мимо Венской оперы, и это создает настроение. Здесь почти не бывает дождей, и значит, всегда можно гулять. Это здорово.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.