Опубликовано на открытой версии “Позірку“ 16 декабря 2025 года в 12:00
Верховенство права — фундамент любого успешного цивилизованного государства. Четко выстроенные и свято соблюдаемые законы являются своеобразной защитой от дураков-волюнтаристов, время от времени получающих бразды правления в той или иной стране. А как же в Беларуси? Почему, когда Александр Лукашенко в 2020 году публично заявил: “иногда не до законов“, промолчали все, кому, по идее, следует стоять на страже законности, — прокуроры, которым это было сказано, Конституционный и Верховный суды?
Об этом и многом другом в рамках пятой части цикла “Провалы Лукашенко“ “Позірк“ поговорил с бывшим адвокатом, руководителем Гражданского центра “Белорусский вердикт“ Игорем Рынкевичем.
“Отказ от законности дал режиму возможность произвольно менять правила“
“Лукашенко заявил это в условиях политического кризиса и репрессий для сохранения своей диктатуры, — отмечает юрист. — Но уже с первых дней его президентства применение права стало подчиняться политическим интересам“.
В частности, судебная система поступательно утрачивала свою независимость. Оппоненты режима даже едкое определение этому процессу придумали — “сукализация“ (от фамилии бывшего министра юстиции, а с 1997 года бессменного главы Верховного суда Валентина Сукало).
По словам Рынкевича, все важные и политические решения “принимаются под давлением исполнительной власти”.
“В Беларуси наблюдается систематическое и массовое нарушение прав человека. Многие граждане считают, что настоящая защита прав возможна только за границей или в условиях вынужденной эмиграции”, — отмечает собеседник.
И дело не в одном Сукало. Такие как он — бесхребетные, послушные и готовые в любой момент, склонив голову перед хозяином, заискивающе прощебетать “чего изволите?“ — винтики системы, которую создал Лукашенко.
Рамки закона были для него тесными всегда: и когда, руководя совхозом “Городец“, не стеснялся поднимать руку на работников, и в бытность народным депутатом, и уж тем более — когда получил мощную президентскую власть.
Эти рамки душили его, не давали вздохнуть, ограничивали действия. Поэтому подогнать все законодательство под свое раздутое эго и стало задачей №1.
“Законы изначально стали Лукашенко поперек горла, потому что ограничивали его полномочия, создавали препятствия для концентрации власти и ставили под сомнение легальность его действий, — говорит юрист. — Он столкнулся с сопротивлением со стороны тогдашних Конституционного суда и парламента, которые отмечали несоответствие его указов и инициатив Основному закону страны“.
Референдумы, в особенности 1996 и 2004 года, и последующие изменения Конституции были инициированы для расширения президентских полномочий и формирования авторитарного режима, подчеркивает собеседник.
Переделки Основного закона позволили Лукашенко не только усилить свои позиции, но и ослабить прямых конкурентов — судебную и законодательную власть. Конституционный суд лишился влияния, а декреты и прочие акты стали инструментом для узаконивания волюнтаристских действий правителя.
Причинами такого отношения к законам, по мнению главы “Белорусского вердикта“, являются “факторы политико-психологические (особенности личности, психики Лукашенко) и институционально-юридические”.
“Для него законы — это границы власти, а природа его личной власти требует полного отсутствия границ. Отказ от законности дал правящему режиму возможность произвольно менять правила, применять репрессии без риска независимого контроля”, — считает эксперт.
От госпереворота до политических убийств
Референдум 1996 года стал переломным моментом новейшей белорусской истории. “Фактически был совершен государственный переворот, насильственный захват и удержание власти. Профессор Александр Потупа охарактеризовал произошедшее как “правовой Чернобыль“, — отмечает Рынкевич. — Тот референдум стал трагическим символом перехода Беларуси к авторитаризму“.
В нарушение действовавшего конституционного порядка режим Лукашенко навязал поправки к Основному закону, превратив страну в суперпрезидентскую республику с неограниченными полномочиями главы государства, считает юрист.
Да, плебисцит-1996 уничтожил прежнюю систему разделения властей, сдержек и противовесов. Лукашенко получил право назначать судей, членов Центризбиркома, глав местных органов власти, правительство и министров, а его указы стали иметь приоритет над законами.
Верховный совет 13-го созыва был распущен, а оппозиционные партии — отстранены от реальной политики. Международные организации, включая ОБСЕ и Совет Европы, осудили референдум, назвав его не соответствующим демократическим стандартам и законности. Но эти оценки мало волновали “молодого президента“, вошедшего во вкус самодержавия.
Еще одной черной страницей в истории Беларуси, следствием вседозволенности режима стали исчезновения политических оппонентов правителя.
7 мая 1999 года пропал бывший министр внутренних дел Юрий Захаренко. 16 сентября — отстраненный накануне референдума-1996 глава Центризбиркома Виктор Гончар и его друг бизнесмен Анатолий Красовский. 7 июля 2000 года — бывший оператор президентского пула, а позже сотрудник российского телеканала ОРТ (ныне — “Первый“) Дмитрий Завадский.
“Эти случаи получили широкую международную оценку как деяния, содержащие признаки преступлений против человечности (похищение, незаконное лишение жизни). Предположительно они были совершены насильственно в интересах Лукашенко “эскадроном смерти”, — отмечает Рынкевич.
По его мнению, в этих кейсах имеются признаки “внесудебных казней политических оппонентов, что связывают с интересами правящего режима удерживать захваченную власть”.
Таким образом, государство нарушило свои обязательства по Конвенции против пыток, другие пакты. Госорганы спустили эти дела на тормозах, что также является нарушением международных обязательств.
Это выводы, обращает внимание юрист, подтверждены в отчетах ПАСЕ, ОБСЕ и резолюциях Европарламента.
Стоит добавить, что ряд представителей режима, предположительно связанных с так называемыми громкими исчезновениями, были включены в черные списки Евросоюза. Позднее об обстоятельствах убийств Захаренко, Гончара и Красовского рассказал бывший боец СОБРа Юрий Гаравский, который в 2023 году предстал перед швейцарским судом.
“Исчезновения ознаменовали переход режима к брутальным репрессиям, криминальным методам, подготовили госструктуры к чрезвычайным силовым акциям в 2010-м и 2020-м и в последующие годы”, — считает Рынкевич.
Логика узурпации
На сегодня можно констатировать, что все госорганы утратили институциональную независимость и подчинены воле одного человека.
“Лукашенко узурпировал конституционное право народа как единственного источника государственной власти и носителя суверенитета. Парламент из назначенных, а не выбранных народом представителей фактически выполняет функции утверждения решений исполнительной власти. А роль силовых ведомств гипертрофированно значительна, — объясняет юрист. — Процедуры назначения, продления полномочий и увольнения судей, других должностных лиц закрепляют их личную лояльность, вертикальную зависимость от президентской администрации”.
Неудивительно, что на этом фоне практически отсутствуют случаи, когда суды, прокуратура или следственные органы выступают инициаторами проверок действий представителей высшей исполнительной власти.
Сам Лукашенко неоднократно заявлял, что команду взять под колпак того или иного чиновника может отдать только он.
Доминирование принципа “целесообразности” над принципом законности, а также подмена правовых аргументов аргументами политической необходимости, привели, как отметил руководитель “Белорусского вердикта“, к “правовому дефолту“.
Атака на адвокатуру
Отдельно следует сказать об атаке режима на адвокатуру. Именно с приходом Лукашенко началось систематическое разрушение, лишение независимости этого важного института.
Рынкевич напоминает, что сначала президентским декретом в 1997 году усилился госконтроль на этом направлении — Минюст получил “широкие полномочия для вмешательства в деятельность коллегий, включая выдачу лицензий, допуск к профессии и лишение статуса”.
После выборов-2010 волна репрессий прокатилась по тем адвокатам, которые работали на политически мотивированных процессах.
В результате в конце 2011-го был принят новый закон, который еще больше расширил полномочия Минюста, одновременно вводя новые формы организации адвокатской деятельности.
После подавления протестов 2020-го были ликвидированы адвокатские бюро и индивидуальная практика, ужесточены другие ограничения.
“В итоге мы получили тотальный государственный контроль над всем процессом допуска к профессии и деятельности адвокатов”, — отмечает юрист.
С 2020 года репрессиям подверглись более ста адвокатов, 57 из которых лишены права на профессию аттестационными комиссиями. Более 400 адвокатов покинули профессию — многие, насколько можно судить, сочли невозможным работать в репрессивных условиях.
Другим индикатором беспрецедентного кризиса адвокатуры стало то, что шесть адвокатов: Алексей Бородко, Виталий Брагинец, Александр Данилевич, Анастасия Лазаренко, Сергей Хлыстов и Юлия Юргилевич — содержатся в заключении по политическим мотивам. Один из бывших адвокатов — Максим Знак буквально на днях вышел из-за решетки в составе очередной группы политических узников, помилованных по договоренности с США.
2020-й перечеркнул легитимность правителя
“Политическими репрессиями после 2020 года режим отбросил даже видимость своей законности, — подчеркивает Рынкевич. — Это полный отказ от права, превращение государства в механизм репрессий и подавления”.
В 2020 году правящий в Беларуси режим окончательно утратил легитимность. И любое последующее “переизбрание” или “продление полномочий” не могут восстановить законность нахождения Лукашенко на посту президента.
Репрессии, пытки, незаконное лишение свободы, депортации и изгнание граждан, цензура, подавление СМИ и организаций гражданского общества — все это признаки преступлений против личности и против человечности.
По мнению, юриста, разрушено в Беларуси и уважение к международному праву: “[Нелегальные] мигранты, метеозонды [с контрабандными сигаретами], провокации на госгранице стали инструментом политического давления на соседние страны”.
За годы своей власти Лукашенко не раз менял под себя и Конституцию, и законы. Он получал все больше и больше полномочий. Но режим умудряется не исполнять даже свои собственные кривые законы, нарушать даже до невозможности урезанные ими права человека.
Вывести страну из зоны “правового Чернобыля“ смогут только перемены, на которые нынешний правитель, судя по всему, не способен. Напротив, развал правовой системы он считает своим завоеванием.
Предыдущие части цикла:
Провалы Лукашенко. 1. Ненавистный Запад и неблагодарный народец
Провалы Лукашенко. 2. Кадр решает все
Провалы Лукашенко. 3. За ширмой борьбы против коррупции расцвел бизнес “семьи“
Провалы Лукашенко. 4. Вождь застыл в эпохе брежневского застоя. И тянет назад всю Беларусь
