Алиса Рыжиченко
Реформы должны рассматриваться как часть или механизм процесса, который позволит провести экономическую трансформацию в новой Беларуси, считает Алиса Рыжиченко, которая четыре месяца назад стала представителем Объединенного переходного кабинета по экономике и финансам.
Рыжиченко — автор Стратегии развития экономики Беларуси в период демократизации и посттранзитного восстановления. “Позірк“ обсудил с разработчицей документ перед его официальной презентацией в Варшаве.
Сначала — выбор направления, затем — выбор реформ
— Cтратегия была разработана уже в середине октября: до моего вступления в должность были определенные наработки и идеи. Фактически необходимо было оформить их в единый документ, провести консультации с экспертами и понять, как это дальше реализовывать.
— Что представляет собой документ, кто помогал его готовить?
— Это — стратегическое видение экономического развития Беларуси в будущем после демократизации. Это — концептуально новый формат, потому что раньше были различные наработки пакетов и предложений реформ.
Я шла от обратного. Изначально разрабатывалась стратегия того, как должна развиваться, в каком направлении двигаться белорусская экономика. И уже исходя из этого разрабатывались реформы.
Над документом в целом работала я самостоятельно, это мои идеи. Когда работа была завершена, состоялись консультации с академическим и административным директорами исследовательского центра BEROC Львом Львовским и Павлом Данейко.
— 9 декабря в Варшаве вы проводите презентацию стратегии. Что будет дальше?
— После презентации запланирован закрытый круглый стол, куда будут приглашены эксперты по образованию, по экономике. В последующем будут привлекаться специалисты в области энергетики, “зеленой“ экономики. Конкретно под эту стратегию будет разрабатываться отдельный пакет реформ.
Стратегия предусматривает внедрение европейских стандартов, и для этого нам нужны как раз специалисты по европейскому экономическому праву. Мы должны знать, как это функционирует в Евросоюзе.
Очень важен опыт Молдовы и Украины, потому что они сейчас проходят все эти процессы, в ускоренном формате там внедряются европейские стандарты, поэтому скорее всего будут привлекаться эксперты из этих стран.
Я уже встречалась с живущим в Киеве руководителем Центра Мизеса, белорусским экономистом Ярославом Романчуком. Есть договоренность, что он тоже примет участие в консультации.
Будут привлекаться и другие европейские эксперты. В частности, о реформе Национального банка планируем консультироваться с представителями Австрийского национального банка.
“Три кита“ для экономического рывка
— Что является стержнем стратегии? К опыту каких стран вы обращались?
— Документ базируется на трех основных пунктах: образование, наука и технологии. Логично перенимать опыт стран, успешных именно в этих областях. В данном случае это Эстония, Ирландия, Израиль, Сингапур. Это страны, которые стали стартап-нациями, вложили огромные инвестиции в образование, развитие науки и технологий и получили экономический эффект.
Конечно же, очень важен и опыт Польши, так как она является на сегодняшний день самой быстро развивающейся экономикой в Европе. В частности, привлекателен ее опыт в налогообложении.
— Чем для вас является экономическая трансформация?
— Это выбор направления развития. Условно, мы можем выбрать развивать промышленность и сельское хозяйство, как было раньше в Беларуси. А можем выбрать совершенно другой путь, который будет самостимулирующимся.
То есть мы инвестируем и развиваем определенные области, и благодаря им развивается уже вся экономика.
— Какие преобразования необходимы новой Беларуси?
— Очень важно провести реформу государственных закупок, чтобы исключить коррупцию. Кроме того, основываясь на опыте других стран, можно ожидать, что это позволяет снизить госрасходы на 20-30%.
Кроме того — реформа госпредприятий, налоговая реформа. Реализация энергетической реформы позволит уменьшить экономическую зависимость от России.
Цифровизация госорганов на базе системы блокчейна позволяет сократить до 1 млрд евро в год госрасходы как раз на чиновников. Это с одной стороны. С другой — позволяет бизнесу экономить деньги и время на оформление различной документации.
И, естественно, внедрение в законодательство европейских стандартов защиты прав собственности, инвестиций.
Такие реформы позволят сэкономить ресурсы, которые можно будет перенаправить уже на реформу образования и науки.
— Белорусский правитель постоянно заявляет, что в стране все хорошо с образованием и никакие реформы не нужны. При этом он часто критикует ученых за отсутствие прорывов. Образование и наука — ключевые направления в вашей стратегии. Что предлагаете?
— Реформировать нужно и школы, и университеты. Вкратце, со школьного уровня детей нужно обучать английскому языку, критическому мышлению, цифровым навыкам, предпринимательству.
Предлагаются параллельные реформы университетов и науки. В моем представлении Академию наук нужно ликвидировать, потому что наука не может работать в отрыве от бизнеса и образования.
Суть такая: ликвидировать Академию наук, но при этом создать исследовательские центры и лаборатории при университетах. Чтобы наука работала непосредственно при вузах и студенты могли получать практический опыт непосредственно на месте. И также при университетах создавать центры, которые будут соединять науку и бизнес, исследовательские разработки.
— Любые перемены изначально внушают определенные страхи. Наиболее подвержено им старшее поколение. Что ожидает эту категорию граждан?
— Пенсионная система в Беларуси работает по принципу финансовой пирамиды. Нам нужно переходить, по крайней мере для начала, на смешанную систему. Она будет включать в себя официальную пенсию со стороны государства, то есть базовую пенсию на уровне 30-35% средней зарплаты (сегодня — 36%). Но при этом вводить накопительную пенсию в размере 9-12% зарплаты и добровольную часть пенсии.
Именно пенсионная реформа станет хорошей основой реформы, призванной развивать фондовый рынок. Как раз пенсионные фонды являются одними из основных пулов, которые формируют долгосрочный инвестиционный капитал на этих фондовых рынках. Потому что они инвестируют в пенсионные средства для того, чтобы их приумножать.
— Одной из главных тем последнего времени стало повышение платы за коммунальные услуги.
— ЖКХ — больная мозоль на ноге государства. Нынешняя система государственного ЖКХ абсолютно непрозрачна, нет никакого экономического обоснования тарифов.
Очевидно, что люди должны иметь право выбирать поставщика услуг, который предлагает более высокое качество или более низкую стоимость.
“Ресурсы для реформ будет создавать сама экономика“
— Для подготовки такого серьезного документа явно необходима статистика. Однако Белстат давно уже засекретил ряд важных данных. Насколько это усложняло работу?
— Отсутствие полных данных создавало серьезные ограничения. Однако надо понимать, что белорусская статистика, даже открытая, не всегда соответствует реальному положению дел.
Всегда можно использовать данные международных организаций, МВФ, Всемирного банка, Евростата, открытые данные торговых партнеров Беларуси, в том числе России. В принципе, статистика, да, она закрыта, но есть огромное множество альтернативных источников, где можно по крупицам собрать цельную картину.
Надо понимать, что стратегия — это не таблица с 500 строчками, с точными расчетами и формулами. Это больше об архитектуре институтов, о том, куда и каким путем мы идем. Это в том числе поэтапная дорожная карта, которая включает в себя не только цифры.
— Зарубежные партнеры давно обещают 3 млрд евро для проведения экономических реформ. Хватит ли этой суммы?
— Необходимо понимать, что обещанные 3 млрд — это средства не только на экономические реформы. Они должны пойти в целом на демократические изменения в Беларуси.
На сегодняшний день на трансформацию, которая предусмотрена моей стратегией, необходимо около 6 млрд евро, то есть вдвое больше.
— Где собираетесь найти недостающее?
— Стратегия предполагает, что определенные изменения будут приносить экономическую выгоду, о чем говорилось выше. Сегодня никто не говорит, что мы должны проводить экономические реформы исключительно за деньги международных партнеров.
Моя стратегия предусматривает вариант, когда сама экономика путем трансформации создает ресурсы, необходимые для реформ.
Разумеется, никто нам не мешает после принятия этой стратегии и разработки конкретных экономических реформ идти договариваться с международными партнерами о выделении кредитов, одноразовой или постоянной помощи.
То есть главное — иметь понимание, сколько нам нужно средств, чтобы разрабатывать дорожные карты с международными партнерами и уже иметь предварительные договоренности.
“Предприятия начнут закрываться задолго до того, как мы начнем экономическую трансформацию“
— Еще одним болезненным вопросом для некоторых граждан является разгосударствление и приватизация. Как он должен решаться?
— Нам в любом случае необходима приватизация, потому что нет никакого экономического смысла сохранять убыточные предприятия.
Для начала все госактивы должны быть разделены на категории. Первая — стратегические инфраструктурные активы, куда мы можем отнести энергетику, транспорт. Есть отличный пример в Австрии. Всей энергетической инфраструктурой владеет государство, однако поставщики все частные и рынок огромный. И ни один поставщик, даже если у него будет самая большая доля на рынке, не сможет монополизировать энергетическую систему, потому что инфраструктура ему не принадлежит.
Конкурентные производственные предприятия могут быть приватизированы, но при этом на абсолютно прозрачных условиях, которые будут определены заранее.
Для хронически убыточных предприятий, которые можно назвать зомби, вряд ли мы найдем покупателя. Их нужно либо реструктуризировать, либо начинать процесс управляемого закрытия. Такие предприятия отдаются в частные руки без каких-либо условий.
В моей стратегии предусмотрены программы переобучения людей, которые работают на таких предприятиях.
Мы не можем избежать приватизации. Я уверена, что закрытие предприятий начнется задолго до того, как мы начнем экономическую трансформацию. Это уже началось. И Лукашенко, и госпропагандисты уже кричат: сколько можно содержать убыточные предприятия за счет госбюджета?
— В свете событий последних лет должен ли вводиться запрет на участие в приватизации России и азиатских автократий?
— Вопрос допуска к приватизации инвесторов из России или азиатских автократий очень тонкий. Встает вопрос не экономической эффективности, а национальной безопасности.
Возможно, когда будет речь идти о ключевых активах, должны действовать жесткие фильтры вплоть до прямого запрета. Нужно подходить очень осторожно, взвешенно и на первое место ставить национальную безопасность.
“Амнистия капитала не означает, что надо закрыть глаза на экономические преступления“
— Предусматривается ли амнистия капитала? Если да, то в какой форме?
— С одной стороны, нам действительно нужно вернуть деньги и людей в легальное поле. А тем более что на протяжении последних десятилетий сегмент теневой экономики в стране значительно вырос. Это связано с тем, что у нас непонятная система налогообложения. Уровень налоговых, социальных и страховых выплат очень высок, более 50% прибыли (в Европе в среднем — 30-35%).
Мне кажется, очень важно четко понимать, что существует широкий слой предпринимателей, которые были вынуждены работать в этой системе. А есть люди, которые стали предпринимателями, потому что сами создали эту систему под себя. То есть они являлись творцами этой системы, непосредственно причастны к коррупции, крупным хищениям, схемам обхода санкций и т.д.
Для этих категорий должен быть абсолютно разный подход. Но опять же нужно понимать, во-первых, что амнистия не может быть кулуарной, это должна быть прозрачная система. Во-вторых, это временный подход. Никто не собирается в дальнейшем закрывать глаза на экономические преступления.
— Что предлагается сделать, чтобы предприниматели начали работать исключительно “по-белому“?
— На первом этапе трансформации будут предусмотрены механизмы, призванные вернуть людей в легальное поле. В том числе за счет снижения налоговых ставок. После первых полутора лет такой трансформации количество налоговых поступлений будет увеличиваться за счет возврата людей в легальное поле и развития бизнеса.
— Пропаганда заявляет, что, если бы власть не выстояла в 2020 году, оппозиция уже бы продала всю страну “дяде Сэму“. Дескать, помните, как в 1990-е хлеба не хватало? Не станет ли реализация вашей стратегии шоковой терапией для новой Беларуси?
— Это не будет шоковая терапия, потому что этот термин родился, когда совершенно были другие условия экономического развития и экономической базы в разных странах.
Наша трансформация предусматривает совершенно другие механизмы, и назвать это шоковой терапией невозможно, потому что мы идем не одни в эту трансформацию.
Мы в любом случае будем иметь договоренности с международными партнерами о поддержке. У нас будет конкретный план и механизмы реализации каждой реформы, в том числе защитные механизмы.
Рабочие места будут совершенно новыми по своему назначению. Если сегодня госслужащие перекладывают бумажки с одного стола на другой, то в новой Беларуси нам необходимы люди, которые будут дата-аналитиками, умеющими работать с цифровыми системами. Это совершенно нового качества рабочие места, на которых будут создавать совершенно другой продукт.
