Опубликовано на открытой версии “Позірку“ 9 декабря 2025 года в 11:00
Александр Лукашенко с сыновьями Виктором и Николаем на переговорах с султаном Омана Хайсамом бин Тариком аль Саидом 1 декабря 2025 года
Владимир Ленин когда-то заметил, что “политика есть самое концентрированное выражение экономики“. В сегодняшней Беларуси эту формулу можно дополнить: “…экономики Семьи“. Зарубежные турне Александра Лукашенко все меньше напоминают попытки вырваться из изоляции или поиск новых рынков и все больше — маневры ради сохранения семейного капитала на будущее. На такие мысли наводит и только что завершившийся 12-дневный вояж правителя по странам Глобального Юга.
Официальная пропаганда продолжает твердить о противостоянии санкциям, поиске новых партнеров, расширении экспорта. Но если приглядеться, главная забота — не о том, чтобы поправить экономическое положение страны. По ряду признаков можно судить, что основная задача — улучшить экономическое положение узкого круга людей, связанных с властью.
При этом после 2020 года власть уже не делает серьезных усилий, чтобы создавать пропагандистскую дымовую завесу. Официальные СМИ либо отделываются штампами о “важнейших вопросах геополитического масштаба“, о которых простым смертным знать-де не надо, либо вообще умалчивают о характере переговоров, их продолжительности и сути договоренностей.
Политика как концентрат экономики — все меньше про общественный интерес и все больше про защиту и приумножение богатств “расширенной семьи“.
Турне по Азии и Африке: ставка на “своих людей“
Характер последних зарубежных поездок Лукашенко, который де-факто стал в Беларуси олигархом №1, хорошо иллюстрирует эту трансформацию.
Один далекий визит все чаще совмещают с несколькими другими: поездка на саммит ОДКБ в Кыргызстан оборачивается заездом в Мьянму и мини-турне по странам Азии и Северной Африки. Логика проста: “чтобы два раза не вставать“ — за один выезд решаются сразу несколько задач.
С точки зрения официальной статистики Беларусь торгует с этими государствами относительно мало (см. инфографику ниже; более поздней официальной статистики нет, но по отрывочным сведениям можно судить, что колоссальных сдвигов не произошло). Зато очень много общего в другом: авторитарные режимы, ручное управление экономикой, клановые интересы.
Показательно, что на переговорах с султаном Омана Лукашенко-старший присутствовал с сыновьями Виктором и Николаем, притом что белорусских чиновников (кроме переводчика) не было видно.
Это поиск не столько новых рынков сбыта, сколько политически близких партнеров, готовых закрывать глаза на происхождение капитала и истинную структуру собственности.
Подготовка к транзиту: запастись активами
Беларусь часто описывают как режим, который обгоняет Россию на несколько серий в сериале про крепнущий авторитаризм. То, что сначала отрабатывается в Минске, — скажем, новые виды репрессий, борьбы с инакомыслием — через несколько лет нередко всплывает и в российской практике.
Это касается и макроэкономики: многие тенденции, связанные с ручным регулированием, льготами для избранных и скрытым перераспределением активов, сначала проявляются в белорусской модели, а затем находят отражение в российской.
Сегодня оба режима — и российский, и белорусский — глубоко персоналистские. Их устойчивость завязана на фигуре первого лица, а значит, неизбежно встает вопрос, что будет “после“. Уже сейчас в России идет выборочный пересмотр итогов приватизации: передел собственности затрагивает миллиардеров средней руки и пока еще обходит верхушку.
Это уже не просто зависть к чужому богатству, а попытка заранее укрепить аппаратный вес тех групп, которые рассчитывают играть заметную роль в эпоху неопределенности “после Путина“.
Консолидация собственности как двойная страховка
На этом фоне действия Лукашенко и ближайшего окружения все больше напоминают стратегию двойной страховки. В последнее время все реже скрывается, кто стоит за тем или иным бизнесом.
Владельцами ключевых активов оказываются либо представители крайне узкого круга доверенных лиц, либо де-факто сам “расширенный семейный круг“. Это придает дополнительный аппаратный вес: крупные активы превращают их обладателей в игроков, которых сложно игнорировать при любой будущей трансформации власти.
Такая консолидация собственности решает сразу две задачи. Во-первых, она превращает владельцев в сильные фигуры при будущем переделе власти: чем больше активов и точек влияния, тем сложнее списать этих людей со счетов.
Во-вторых, крупные предприятия — особенно градообразующие или те, что приносят экспортную выручку, — становятся слишком значимыми для экономики, чтобы позволить им просто исчезнуть. Государству приходится защищать их от шоковой терапии, чтобы не спровоцировать социальный взрыв.
Чтобы клан не утонул “после“
Если посмотреть на зарубежные турне белорусского руководства в таком контексте, картина становится до боли понятной. Это не про политическую субъектность, не про реальные попытки преодолеть санкции и не про создание новых экспортных ниш. Это про то, чтобы заранее защитить расширенную семью и ближайший круг, придать им дополнительный вес и международную “упакованность“ на случай будущего кризиса.
После трех десятилетий у власти многие государственные активы уже воспринимаются правителем как личные. В этом смысле внешняя политика превращается в форму семейного страхования: создаются запасные площадки, укрепляются связи с дружественными режимами, конструируются схемы, которые должны пережить политическую турбулентность.
Политика как концентрированное выражение экономики в Беларуси — это все реже про экономику страны и все чаще про экономику тех, кто считает активы страны своей собственностью.
