“Раз в стране бродят какие-то денежные знаки, то должны же быть люди, у которых их много“, — говаривал Остап Бендер. Белорусское государство действует в подобной логике: когда привычные источники денег истощаются, начинается пристальный поиск тех, у кого они еще есть.
В проекте бюджета на следующий год эта логика хорошо просматривается. Внешние источники ресурсов сужаются, и все больше внимания власть обращает на главный доступный резерв — непосредственно кошельки белорусов.
Когда внешние источники пересохли
До 2020 года у белорусской экономики было как минимум три крупных внешних “крана“ денег:
- экспортная выручка от поставок в ЕС и на другие западные рынки;
- относительно стабильная торговля через российский рынок при доступе к его инфраструктуре;
- прямая и косвенная поддержка со стороны Москвы: кредиты, налоговый маневр, скрытые субсидии по нефти и газу.
После 2020-го в связи с санкциями западное направление фактически заблокировано. В 2022-м к этому добавилась поддержка режимом войны России против Украины, что окончательно закрыло пространство для нормализации отношений с ЕС. Для Минска дверь на Запад сегодня если и не заварена намертво, то, по крайней мере, завалена политическими и санкционными кирпичами.
Остается восток. Но и здесь ресурс не бесконечен.
Россия — “щедрая душа“ только до тех пор, пока позволяет собственный бюджет. У самой восточной соседки растут военные расходы, бюджет сводится все более тяжело, и Кремль вынужден искать деньги разными путями — от повышения косвенных налогов до урезания льгот. В такой ситуации наивно рассчитывать, что союзнику будут отстегивать с таким же размахом, как раньше.
Вывод прост: чем сложнее России находить ресурсы для себя, тем меньше у нее мотивации и возможности щедро финансировать соседний, пусть и союзный, режим. Значит, белорусским властям приходится все сильнее трясти не Москву, а собственных граждан.
Ударной волной накрывает и своих
Если внешние поступления сжимаются, государство начинает перестраивать налоговую систему. Проект будущего бюджета как раз и похож на попытку “осмотреться внутри страны“. Речь уже не только о точечных повышениях отдельных ставок. Речь о тренде:
- расширить налоговую базу;
- аккуратнее, но настойчивее повышать фискальную нагрузку;
- сворачивать льготы, которые раньше использовались как “подкармливание“ отдельных групп бизнеса.
Проблема в том, что в относительно гомогенной по доходам стране очень трудно построить налоговую систему как инструмент чисто политической селекции: условно нелояльным повышаем нагрузку, а лояльным, условным силовикам и чиновникам, создаем мягкую финансовую подушку.
Даже если зарплаты в госсекторе и силовом блоке индексируются быстрее, чем в частном секторе, экономические законы никто не отменял:
- рост налогов и издержек бьет по бизнесу, а через него по всей экономике;
- бизнес перекладывает затраты на цены и зарплатную политику;
- в итоге инфляция и сжатие возможностей зарабатывания догоняют всех, вне зависимости от политической ориентации.
Эксперименты с избирательной фискальной политикой в зависимости от лояльности в итоге упираются в простую истину: нельзя бесконечно перекладывать экономические издержки только на “чужих“ — рано или поздно ударной волной накроет и “своих“.
Копируют московские приемчики
Чтобы понять, куда может двигаться белорусская налоговая политика, достаточно посмотреть на восточную соседку. В России за последние годы:
- повышали общую налоговую нагрузку через косвенные налоги и платежи;
- пересматривали правила для малого бизнеса, сужая рамки льготных режимов;
- урезали или точечно “оптимизировали“ различные социальные и отраслевые преференции.
По сути, государство откровенно пытается “раскулачить“ малый и средний бизнес. Это не отменяет официальных деклараций о поддержке предпринимательства, но в реальности система работает на максимальное вытягивание ресурса в пользу бюджета и оборонного комплекса.
Беларусь между тем экономически и институционально тесно привязана к российскому бизнес-циклу:
- экспортная структура;
- зависимость от транзита и переработки;
- общий санкционный фон.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что налогово-бюджетные решения Минска все больше напоминают уменьшенную копию российских.
Там повышают НДС и сворачивают льготы — здесь начинают обсуждать расширение налоговой базы и ужесточение условий для отдельных категорий плательщиков. Там поджимают малый бизнес — здесь, скорее всего, пойдут по схожему пути, пусть и с местной спецификой.
Как объяснить, что надо затягивать пояса?
Затягивать пояса можно довольно долго. Советское и постсоветское пространство это уже проходило. Но любой экономический аскетизм нужно как-то объяснить и продать обществу — хотя бы той его части, которая остается относительно лояльной. А с этим у белорусского государства очевидные сложности.
До 2020 года в обмен на лояльность предлагались стабильность, предсказуемость и относительное благополучие. Потом социальный контракт ужался: скажите спасибо, что нет войны.
Теперь к этому добавляется еще и необходимость объяснять, почему:
- налогов стало больше и они шире захватывают разные группы;
- реальные возможности зарабатывать и сберегать сокращаются;
- привычные внешние источники доходов для страны усохли.
Можно, конечно, бесконечно ссылаться на лязгающий гусеницами “коллективный Запад“, санкции и мировой экономический кризис. Но чем активнее государство лезет в кошельки граждан, тем слабее работают эти аргументы. Особенно на фоне того, как комфортно чувствует себя узкий круг наиболее высокопоставленных бенефициаров властной системы.
Кого обдерут как липку?
В белорусской реальности поиск денег для бюджета неизбежно будет идти по двум направлениям. Во-первых, углубление в карманы бизнеса — в первую очередь среднего и малого. Во-вторых, постепенное повышение нагрузки на домохозяйства: через налоги, тарифы, косвенные платежи. При этом внешнеполитический маневр практически заблокирован:
- на западном направлении режим сам обрубил себе каналы доверия;
- на востоке ресурс поддержки становится все более условным и прагматичным.
В итоге государство превращается в того самого Остапа Бендера, только он не ищет миллионера, а методично обходит всех подряд, проверяя, у кого еще остались хоть какие-то денежные знаки. Разница еще и в том, что у Бендера это была личная афера, а здесь — официальная бюджетная политика.
И главный вопрос на ближайшие годы уже не в том, будут ли повышать налоги — это почти данность. Вопрос в том, кого оберут больше.
Ответ, прочем, очевиден. В авторитарных системах последними в списке тех, кого жалеют, всегда оказываются обычные граждане — независимо от того, насколько лояльными они старались быть.
