Виктор ИВИЦКИЙ, обозреватель “Позірку“
Опубликовано на открытой версии pozirk.online 25 сентября 2025 года в 11:50
Учрежденный в 2021 году указом Лукашенко “день народного единства“ — самый молодой из шести государственных праздников. При этом он посвящен самому старому событию в истории Беларуси (БССР) из удостоенных быть отпразднованными на госуровне и в то же время по реальному замыслу наиболее удален от декларируемого содержания.
Для справки: три из шести белорусских государственных праздников относятся к событиям 1990-х годов.
Это — День единения народов Беларуси и России (2 апреля 1996 года Александр Лукашенко и президент РФ Борис Ельцин подписали Договор о создании сообщества Беларуси и России);
День государственного флага, государственного герба и государственного гимна (14 мая 1995 года прошел инициированный Лукашенко референдум, согласно официальным итогам которого народ поддержал введение слегка откорректированной советской символики взамен национальной; 2 июля 2002 года по итогам опроса населения указом Лукашенко был утвержден измененный текст гимна БССР при сохранении прежней музыки, хотя на первое место граждане поставили другую композицию);
День Конституции (принята 15 марта 1994 года).
Остальные три праздника отражают события Второй мировой войны:
День победы (победа СССР и союзников над Германией 8/9 мая 1945 года);
День независимости / День Республики (освобождение Минска от гитлеровских войск 3 июля 1944 года);
День народного единства (ввод Красной армии в принадлежавшую Польше Западную Беларусь 17 сентября 1939 года).
О том, что через пять лет СССР вернул Польше часть Белостокской области (20 сентября как раз была 81-я годовщина соответствующего указа президиума Верховного Совета СССР), белорусские власти предпочитают помалкивать — слишком явственно чувствуется эта ложка дегтя в бочке меда, сливаемого из уст идеологов и их работодателей, с учетом трагических событий на возвращенных территориях в первые послевоенные годы.
Истинное предназначение нового праздника хорошо читается в посылах и самого Лукашенко, и его идеологов. Особенно ярко это проявляется в методических материалах, подготовленных НИИ теории и практики государственного управления Академии управления при президенте для “единых дней информирования населения“ информационно-пропагандистскими группами.
“Информирование“ проводится в третий четверг каждого месяца. К удаче идеологов, в сентябре он выпал на следующий после 17 сентября день. Тема — “День народного единства: значение мира и согласия“.
О мире и согласии в методичках — а пишутся они отдельно для трех целевых групп (молодежи, интеллигенции и рабочих) — получилось скромно, зато не пожалели места и экспрессии на атаку врага внешнего (“панская“ и современная Польша) и внутреннего (участников протестов против фальсификации итогов президентских выборов-2020).
Белорусская власть любит проводить параллели с прошлым, называя это “защитой исторической памяти“. Однако ее реальные цели, скрывающиеся за безудержным пафосом, — преследование и маргинализация оппонентов, приравнивание их к военным преступникам, перенос собственных воззрений и методов на противную сторону, чтобы снова “не выйти на самих себя“, как в ноябре 1995 года это сделал сам Лукашенко, комплиментарно отозвавшись о Гитлере. Широко разрекламированная книга генпрокурора Андрея Шведа “Геноцид белорусского народа“ с освещением протестов 2020 года в нужном ракурсе — как раз об этом.
То же самое на польском направлении: нынешнему руководству в Варшаве приписываются методы руководителей Польши 1930-х годов в отношении белорусов.
Цитата из методички: “Скажем, к лошадям и коровам относились намного лучше, чем к батрачившим на панов белорусам (и украинцам, и литовцам). Скот ценился, он шел на экспорт… в Европу… Те, кто ездил на заработки в современную Польшу — собирать яблоки, клубнику, выполнять черновую работу на стройках или на фермах, — знают: отношение мало изменилось за прошедшие уже сто лет. Польская политика по отношению к оккупированным ими народам Беларуси и Украины лишь немного не дошла до уровня гитлеровского геноцида“.
Или вот: “Мы объединяли исконные земли, а Польша теряла колонии и холопов в лице белорусов, что ее очень расстроило и опечаливает до сих пор“.
Верификации утверждений о таком отношении к белорусам нет. Зато есть десятки тысяч белорусских граждан, уехавших и уезжающих от преследований именно в Польшу. Но об этом пропаганда молчит.
В “карте поляка“, дающей определенные льготы и привилегии в соседней стране, охранители пошедшего на четвертый десяток лет режима видят целую угрозу национальной безопасности и клеймят позором ее обладателей: “Если вдуматься, то пресловутая “карта поляка“, охотно выдаваемая любому белорусу, который готов подтвердить (или купить) свою “польскость“, — это есть тавро, которым метят скот. Которое хозяева ставят на свое имущество, пусть даже будущее — а на себя, естественно, не ставят, незачем“.
Как отмечает в комментарии “Позірку“ старший аналитик проекта Media IQ Павлюк Быковский, методические указания НИИ теории и практики государственного управления “представляют собой тщательно выстроенную систему пропагандистского воздействия, основанную на инструментализации исторической памяти“. “Учреждение в 2021 году Дня народного единства превратило дату 17 сентября 1939 года в ключевой инструмент для ежегодного проведения масштабных антипольских информационных кампаний, использующих историческое событие для подкрепления современных политических нарративов“, — считает собеседник.
Пропаганда предлагает черно-белую картину событий сентября 1939 года, практически оставляя за скобками общий контекст, а именно пакт Молотова — Риббентропа и секретный протокол к нему, в котором сталинский СССР и гитлеровская Германия поделили между собой Польшу. Только в материалах для одной целевой аудитории (рабочих) он упоминается как вынужденная мера. Якобы “цель СССР была одна — оттянуть начало военных действий. В союзнические отношения с немцами никто не вступал“.
“Методические материалы демонстрируют классические приемы манипуляции общественным сознанием, детально описанные в теории политической лингвистики. Альтернативная номинация проявляется в представлении событий 1939 года исключительно как “акта исторической справедливости“ — термин, который создает однозначно позитивные коннотации и блокирует критическое осмысление сложности исторического события. Селективная подача фактов выражается в замалчивании контекста пакта Молотова — Риббентропа: в общем материале он вообще не упоминается, в версии для рабочих оправдывается как вынужденная мера СССР“, — отмечает Быковский.
При этом, согласно его анализу, пропагандистский дискурс сознательно замалчивает трагическую сложность событий 1939 года: “Начало Второй мировой войны означало, что белорусы оказались по разные стороны фронта — и как военнослужащие РККА в “освободительном походе“, и как солдаты польской армии, сопротивлявшиеся советской агрессии“. Само же территориальное объединение белорусов в рамках БССР “представляется как “акт национального самоопределения“, хотя в условиях сталинского тоталитаризма речь не шла даже о минимальной автономии республики“, подчеркивает эксперт.
“Особенно циничным выглядит утверждение, что “воссоединение позволило Беларуси выстоять в годы Великой Отечественной войны“ — оно игнорирует тот факт, что именно советско-нацистский пакт привел к началу войны, что вся территория БССР была оккупирована вермахтом. При этом в материалах ко Дню народного единства создание образа внешнего врага реализуется путем демонизации Польши, которая представляется как экзистенциальная угроза белорусской государственности“, — говорит аналитик.
В материалах ко “дню народного единства“ это самое единство декларируется не без претензий на изящность формулировок: “Государство не дремлет — все его усилия в этой сфере направлены на строительство толерантного общества, где граждане равны в правах и едины духовно, при двуязычии и отсутствии ограничений в отправлении религиозных культов. Любой чертополох, появляющийся на этом тщательно возделываемом поле, безжалостно пропалывается“.
Однако на деле за чертополох режим держит тех, кто не шагает в ногу, смеет сомневаться в безгрешности и многомудрости бессменного держателя власти и его окружения. Этот “чертополох“ уже шестой год пропалывается действительно безжалостно.
Обработка словесными химикатами проведена и в рассматриваемых методичках. Здесь можно выделить три особенности:
— самая грубая лексика включена в материалы для работы с интеллигенцией;
— события 2020 года никак не упомянуты в материалах для работы на предприятиях;
— в текстах для молодежи и интеллигенции по примеру Лукашенко белорусский язык используется как средство принижения оппонентов (при этом интеллигенции предлагается высказывание Лукашенко на белорусском языке о том, что “на гэтым дадзеным нам богам кавалачку зямлі — наш адзіны дом“).
Несколько подтверждающих цитат: “Единство народа — это то, что враги пытаются забрать извне. Как оно и было в 2020 году. Все эти фонды, центры, сядзибы (офис, штаб-квартира с белорусского. — В.И.) и прочие НКО, обильно подпитанные западными деньгами, — они и должны были снова разорвать наш народ. Что привело бы сразу и к потере страны“.
“Нельзя сказать, что у них совсем ничего не получилось, ведь все эти невероятные, все беглые, все бчбшные змагары (демократические активисты, признающие национальный бело-красно-белый флаг, госсимвол Беларуси в 1991–1995 годах. — В.И.) — это и есть та часть, которую им удалось отколоть, мизерная часть. Но результат там, на Западе, планировался совсем другой, масштабный, по катастрофическому сценарию. Обломались — и мы это знаем, и они“.
“Вспомните, как нас хотели расколоть: на “беларускамоўных“ и русскоговорящих; на католиков и православных; на “стремящихся в светлое европейское будущее“ и “пророссийски настроенных“. Было много линий разлома… <…> Белорусский народ не допустил шатания в сторону лжи и обмана “демократических “перамен“, активно навязываемых западной пропагандой“.
Проанализировавший методички для разных аудиторий Павлюк Быковский считает “наиболее показательным“ использование принципа “сегментированной пропаганды“, когда одно историческое событие подается через различные призмы в зависимости от аудитории. “Мы наблюдаем градацию агрессивности от нейтрального общего материала до откровенно враждебного дискурса в версии для интеллигенции, что свидетельствует о понимании авторами специфики восприятия информации разными социальными группами“, — отмечает эксперт.
При этом, по его словам, методология воздействия кардинально различается: “Рабочие получают упрощенную социально-экономическую аргументацию без упоминания событий 2020 года, исключительно позитивный контент о социальных достижениях; молодежь — эмоционально заряженную риторику об “испытании на прочность“, а интеллигенция — максимально агрессивный контент с историческими параллелями и теориями заговора“.
Такая дифференциация, по мнению эксперта, свидетельствует, что авторы профессионально понимают психологические особенности восприятия разных социальных групп. Такой подход “не нацелен на убеждение, а призван мобилизовать уже лояльную часть аудитории путем создания ощущения “осажденной крепости“.
Выбор именно грубой лексики для интеллигенции Быковский объясняет несколькими факторами.
“Во-первых, пониманием этой аудитории как потенциально наиболее критически настроенной. Грубость здесь призвана не убедить, а мобилизовать уже лояльную часть путем создания ощущения экзистенциальной угрозы. Во-вторых, это отражает личное отношение Лукашенко к интеллигенции как к группе, сочетающей в себе потенциальную оппозиционность с административной зависимостью“, — подчеркивает собеседник.
Будучи преимущественно трудоустроенной в бюджетных организациях системы образования и культуры, поясняет Быковский, интеллигенция “рассматривается правящим режимом одновременно как логово инакомыслия и контролируемая масса, которую можно безнаказанно унижать“. Такой подход “восходит к советским идеологическим стереотипам о “гнилой интеллигенции“, стоящей ниже “гегемона-пролетариата“, что особенно органично воспринимается руководителем с ограниченным образовательным багажом и опытом работы в советском агитпропе, видящим в образованных слоях общества источник потенциальной критики собственной некомпетентности“.
“Особенно циничной“ эксперту представляется “инструментализация (использование в своих целях. — В.И.) белорусского языка как маркера политической лояльности“.
“Такое использование имеет глубокие корни в политической биографии Лукашенко. Придя в политику как депутат Верховного Совета БССР XII созыва, он столкнулся с тем, что на белорусском языке выступали преимущественно представители оппозиционной фракции Белорусского народного фронта. После избрания Лукашенко президентом в 1994 году БНФ стал его основным политическим противником. Лукашенко привык ассоциировать белорусский язык с критикой в свой адрес, нередко передразнивая оппонентов с нарочитыми вкраплениями белорусскоязычной лексики“, — поясняет Быковский.
По его наблюдению, по мере трансформации режима и маргинализации оппозиции сложилась ситуация, когда Лукашенко стремится строить собственную модель белорусской идентичности преимущественно на русском языке, отводя белорусскому лишь ритуальную роль — несколько позитивных слов и торжественные фразы в официальных выступлениях. При этом белорусскоязычная лексика используется для дискредитации оппонентов.
“Режим создает ложную дихотомию белорусскости: “правильная“ (ритуальные цитаты Лукашенко, обращения к народу) против “неправильной“ (оппозиционные “змагары“, “збеглыя“). Это позволяет одновременно декларировать защиту белорусской идентичности и стигматизировать тех, кто активно использует белорусский язык в общественно-политической деятельности. Белорусский язык превращается в маркер политической принадлежности: для “настоящих граждан“ это — язык государственного торжества, для “врагов народа“ — инструмент шельмования“, — полагает аналитик.
В целом, по его мнению, методические материалы для информационно-пропагандистских групп “демонстрируют профессионально выстроенную систему психологического воздействия, учитывающую специфику восприятия информации различными социальными стратами“. “Системное использование Дня народного единства как платформы для антипольской риторики свидетельствует о долгосрочной стратегии переформатирования исторической памяти и превращения культурных символов в инструменты политического контроля“, — делает вывод эксперт.
См. также по теме:
Лукашенко решил бить “неблагодарных“ поляков историей. Только вот историк из него еще тот
