В Беларуси создана единая в масштабах всей страны, стройная и управляемая из администрации президента система профсоюзов. Она охватывает все трудовые коллективы в государственном секторе экономики, бюджетной сфере. Профсоюзы стали инструментом контроля власти над обществом.
С докладом к Лукашенко
На первый взгляд, информацию о том, что 17 июля Александр Лукашенко встретился с председателем Федерации профсоюзов Беларуси (ФПБ) Юрием Сенько, можно считать рутинной. Контакты с главой единственного профцентра страны — вроде бы нормальное явление для руководителя любого государства.
Но в белорусском случае важны нюансы, которые высвечивают не только специфический статус здешних профсоюзов, но и особенности государственной власти, тип политического режима.
Официальные СМИ сообщили, что Лукашенко принял Сенько с докладом. В переводе на понятный язык это означает, что подчиненный отчитывался перед начальником. В самом этом факте в полной мере отразился реальный статус профсоюзов в Беларуси.
ФПБ — организация, оставшаяся в наследство от советской эпохи (тогда она называлась Белорусским республиканским советом профессиональных союзов). Как и все общественные организации того времени, она была придатком государственного аппарата, дополнительным инструментом контроля над обществом. Председатель профкома подписывал характеристики граждан наравне с руководителем предприятия и секретарем парткома.
На двух стульях
После краха коммунистического строя, в начале 1990-х перед ФПБ, как в былинах и сказках, открылись два пути.
Первый — сохранение статус-кво. Федерация могла остаться огосударствленным бюрократическим институтом, в какой-то мере дублирующим Министерство социальной защиты. Такое положение очень комфортно, не требует от штатных работников ФПБ никаких изменений, да и больших усилий.
Второй путь — трансформация в подлинные профсоюзы, какие действуют в демократических странах.
Это означало бы настоящую революцию в профсоюзном движении. Путь этот крайне драматичен, поскольку превращает жизнь профсоюзных функционеров в постоянную борьбу с нанимателями (в нашем случае — с государством как основным работодателем) за выгодные условия продажи труда наемными работниками.
ФПБ тогда выбрала чисто белорусский вариант: сидеть на двух стульях. Правда, все-таки центр тяжести приходился на государственный стул.
Прогосударственная сущность федерации проявлялась многообразно: в практически поголовном членстве в профсоюзах работников госсектора с автоматическим вычитанием профсоюзных взносов через бухгалтерии; в жестком контроле администраций за деятельностью профкомов; в членстве в профсоюзах управленческих работников всех уровней вплоть до министров.
Сидеть на двух стульях удавалось потому, что в Беларуси не прошли рыночные реформы, приватизация, в значительной мере сохранилась старая социальная модель с доминированием государственной собственности.
ФПБ выполняла функции стабилизатора существовавшей системы. Это устраивало государство, поскольку избавляло его от необходимости тратить силы на поиски компромисса с профсоюзами.
Александр Бухвостов, один из тогдашних лидеров независимого профсоюзного движения (об этом чуть ниже), в 1997 году дал такую оценку деятельности ФПБ: “[Официальные] профсоюзы, к сожалению, в создавшемся положении не столько защищают, сколько играют роль буфера, который гасит недовольство работающих, и помогают правительству в его бездействии, поощряют неспособность что-либо изменить“.
Как правитель понимает роль профсоюзов
Неизвестно, как бы эволюционировало профсоюзное движение, если бы не началось формирование авторитарного режима Лукашенко.
Представления автократа о месте и роли профсоюзов были изложены им на встрече с профактивом 23 ноября 1994 года — через четыре месяца после прихода к власти.
Профсоюзные организации, по мысли Лукашенко, должны помогать правительству в выполнении экономических программ, наладить контроль за использованием государственной собственности, бороться с коррупцией, следить за нравственным обликом своих членов (борьба с пьянством). Иначе говоря, должны стать пятым колесом в государственной телеге.
В начале 1990-х возникли и независимые профсоюзы. Они были малочисленны, но при условии демократических реформ имели бы неплохие перспективы.
Лукашенко демонстрировал резко отрицательное отношение к свободным профсоюзам. Такая позиция была обусловлена тем, что они занимались подлинно профсоюзной деятельностью, то есть пытались последовательно отстаивать права наемных работников, оппонировали администрациям предприятий и государству как основному хозяину средств производства.
Такую деятельность президент назвал “политической“, направленной на “дестабилизацию“ ситуации в стране. Профсоюзам, по мысли Лукашенко, можно осуществлять только государственную политику и никакую другую.
Поэтому свободные профсоюзы были загнаны в полуподполье, они потеряли возможность реально влиять на рабочее движение.
Сидение ФПБ на двух стульях также не устраивало Лукашенко. Логика функционирования авторитарного режима требовала взять все общественные структуры под жесткий государственный контроль. Даже относительная независимость каких-то организаций от властей вызывала у правителя дискомфорт.
Между режимом и ФПБ стали возникать конфликты. Власти начали вмешиваться в деятельность федерации, пытались заменить руководство некоторых отраслевых профсоюзов.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения Лукашенко, стало участие председателя ФПБ Владимира Гончарика в президентских выборах 2001 года в качестве единого кандидата демократических сил.
“Генералов бывших не бывает“
После выборов правящая верхушка решила взять профсоюзы под полный контроль.
Под грубым давлением ФПБ поменяла руководство. В качестве демонстративного унижения профсоюзов главой федерации был назначен (формально избран) заместитель главы администрации президента Леонид Козик.
Выступая на съезде ФПБ в 2002 году, Лукашенко заявил: “Мы можем четко вмонтировать вас в процессе обновления в систему государственной власти“.
Таким образом, ФПБ, сделав полный оборот вокруг своей оси, вернулась к нулевой точке отсчета, к своему первозданному состоянию, к тому, от чего она пыталась уйти в начале 1990-х. То есть к роли придатка государственной машины.
Это классическая корпоративная модель, характерная для всех недемократических режимов. Коммуникация в ней осуществляется строго в направлении сверху вниз.
Отметим, что должность главы ФПБ входит в кадровый реестр главы государства. Членство в официальных профсоюзах фактически обязательно для работников бюджетных организаций и предприятий госсектора. Отказ от вступления в ФПБ рассматривается как демонстрация политической нелояльности и сулит большие неприятности.
Профсоюзы не обошла тенденция назначать на руководящие посты силовиков. Нынешний председатель ФПБ Сенько прежде был главой Государственного таможенного комитета. Принимая доклад профсоюзного лидера, Лукашенко многозначительно заметил: “Генералов бывших не бывает“.
Независимые профсоюзы ликвидированы, запрещены. Их лидеры и активисты (Александр Ярошук, Геннадий Федынич, Ольга Бритикова и другие) сидят за решеткой.
Государственные профсоюзы не способны быть амортизатором социального протеста
Международная организация труда (МОТ) применила к Беларуси параграф 33. Это самая жесткая мера, которую МОТ может принять по отношению к тому или иному государству.
Беларусь была включена в специальный параграф как страна, систематически нарушающая права трудящихся и профсоюзов. Такое решение ранее применялось только к Мьянме, что подчеркивает его исключительность. На практике это означает рекомендацию странам — членам МОТ пересмотреть сотрудничество с Беларусью.
Несколько раз Лукашенко требовал создать структуры ФПБ в частных фирмах. То есть он пытается наделить государственные профсоюзы функцией контроля за работодателями в негосударственном секторе. Это попытка создать для частных структур еще один контрольный орган.
Примечательно, что задача контроля за работодателями в государственном секторе не ставится. Здесь права профсоюзов ограничены.
Но пока из этой идеи мало что получилось по той простой причине, что работники предприятий негосударственного сектора не хотят вступать в казенные профсоюзы.
Система функционирования профсоюзов, которая создана в Беларуси, вроде бы удобна властям, но имеет с точки зрения их интересов один существенный недостаток. Она не способна быть амортизатором социального протеста, который в таком случае с большей вероятностью приобретает неинституциональные формы. Что и показал 2020 год.
Формально самая массовая организация, объединяющая свыше 4 млн человек, оказалась в те дни вне игры. Это стало одной из причин, по которой власти сменили председателя ФПБ (Сенько поставили вместо Михаила Орды).
События 2020 года лишний раз подтверждают известную истину, что на болото опираться нельзя, даже если оно и очень большое.
