Алексей Шинкаренко, инженер по образованию, больше 10 лет занимался фотографией и арт-проектами, представлял Беларусь на Венецианской биеннале. Он считает, что его характер и карьеру определила любовь к искусству и технологиям. Уже больше года он работает в ИТ — визуализирует данные.
От конвейера на фанерном заводе до биеннале
Я закончил математический класс и художественную школу. Это, видимо, и определило двойственность моей натуры: люблю и технику, и искусство. В 1995-м было модно быть экономистом, поэтому я поступил в Академию управления при Президенте. Но быстро заскучал и решил перепоступить. Завалил экзамен по русскому языку на юрфак, и мне уже так это надоело, что стало всё равно, где учиться. Как раз в этот момент приехал мой дядя из Украины и повёл меня в БНТУ со словами «автомобили — это всегда хлеб». Так я и поступил на «директорскую», по его выражению, специальность — «техническая эксплуатация транспортных средств».
На последнем курсе я поехал в Америку по программе Work Experience, с большим желанием стать фотографом. Был 1999 год, я тогда сильно заинтересовался фотографией. Понял, что она даёт то, чего мне не хватает в традиционном искусстве — возможность совмещать техническое и художественное.
В Америке я работал в фотолаборатории. В какой-то момент пошёл эксперимента ради на фанерный завод, но через неделю понял, что нет ничего хуже работы на конвейере. Когда я решил вернуться в Минск, работодатель предлагал остаться, даже хотел колледж мне оплатить. Я отказался. То ли юношеский максимализм взыграл, то ли я почувствовал, что попадаю в зависимость от него, не знаю. В общем, потянуло на родину. А через полгода я уже просился обратно, но второй раз, как говориться, в одну воду не войдёшь. Уезжая из Америки, я знал, что вернусь, но уже в свободном состоянии, а не в качестве рабочей силы.
По распределению я пошёл на завод под Минском, который восстанавливал протекторы грузовых шин, потом перешёл в автосервис. Скучная работа, но там я получил свой первый опыт в менеджменте, нужно было управлять небольшой командой. Также я следил за качеством и культурой производства. Будучи поклонником техники, я точно знал, что от чистоты верстака слесаря или механика зависит то, как он работает. Если у человека бардак на рабочем месте, то, скорее всего, то же самое и в голове. Я продвигал эту идею, но на тот момент владельцам бизнеса была неинтересна культура обслуживания. Люди в цеху были вынуждены воровать друг у друга и у заказчиков время и ресурсы. После того, как я сказал это боссу открыто, возник конфликт, мне предложили уйти.
Я поступил в аспирантуру, закончил её, но писать диссертацию не стал — это, на мой взгляд, формализм.
Когда Дворец молодёжи предложил мне разработать концепцию школы фотографии, я согласился. На тот момент я «реабилитировался» после автосервиса, работая фотографом в Национальной библиотеке. И в 2007 году в Минске прошёл первый набор студентов на этот курс. Но вскоре наши дороги разошлись, я открыл свой собственный учебный центр и компанию «Центр фотографии». В какой-то момент начал сотрудничать с музеями, делать выставки от идеи до воплощения. Я был автором проекта и куратором вместе с Ольгой Рыбчинской от Национального центра современных искусств на 56-й Венецианской биеннале — это как поучаствовать в премии «оскар» для режиссёра.
«Программную часть проекта написали на php»
Это был вызов для меня и команды, битва в кровь, мы бодались с Минкультом, наверное, полгода. Я когда-нибудь отдельную книгу напишу о том, как делается искусство в Беларуси на государственном уровне. Моя концепция по стечению обстоятельств выиграла конкурс, и мы показали проект под названием «Архив свидетеля войны» в Венеции. В рамках проекта я предложил посмотреть на память, на то, как мало мы о ней знаем, как она помнит то, свидетелем чего мы не были. Эксперт журнала Art in America написал, что это пример того, как можно сделать убедительный проект с минимальными средствами.
Специально для этой выставки мой знакомый Тарас Колягин, который сейчас работает head of design в PandaDoc, разработал интерфейс, а Сергей Джейгало из Majordomo написал программную часть проекта на php.
В павильоне стояли мобильные стенды со встроенными в них планшетами, и у человека был выбор, каким способом ему смотреть фотографии: в книге или на экране. На экране фотографии можно было рассматривать в мельчайших деталях, зумируя их бесконечно. Мы применили инструмент панорамирования, который обычно используется в музеях, чтобы показывать снимки большого размера. В итоге обычную фотографию можно было увеличить в 20 раз, поскольку её фрагменты подгружались постепенно. При этом мы записывали треки движения пальцев человека по картинке, чтобы понять, на чём он фокусировал внимание.
Когда посетитель уходил из нашего павильона, система делала опись его поведения: какие фотографии он смотрел, как долго. Те, кто не прошёл регистрацию, оставались «незамеченными». Например, немцы очень не любят оставлять e-mail, в этом они параноики. Все остальные спокойно регистрировались и проводили часы в цифровом архиве.
Работая с современными экспозиционными проектами, я понял, что такое «зоопарк искусства». Люди забегают в павильон и говорят: «Скажите нам в двух словах, какая у вас идея, кто художник» — и убегают. Ты должен на блюдечке все ответы им дать, докапываться до содержания они не очень хотят. Твоя задача — вырвать человека из его среды и задержать как можно дольше.
Попал в ИТ «терапевтическим способом» — давал советы CEO
После Венеции я понял, что искусство существует не в предмете, а в пространственном взаимодействии, в событии. Меня интересует форма взаимодействия человека с искусством, поэтому я открыл в Минске «Кафе Культура». Для меня оно воплощает павильон, даже похоже по форме — узкий тоннель, который перехватывает тебя из потока улицы и погружает в другую социальную реальность. Этот проект сейчас живёт своей жизнью, я рад, что сумел вовремя его отпустить.
Сделал небольшой перерыв в карьере, подытожил всё в книге о неслучайно появившихся в моей жизни проектах.
В какой-то момент понял, что процесс входа в профессиональные сообщества уродлив: тебя постоянно оценивают по твоему интерфейсу — какие записи в CV, сколько ты стоишь и весишь. Грубо говоря, если у тебя нет миллиона, значит ты не убедительный, а если ты не убеждаешь, значит, нет времени и слушать тебя. И я подумал: какая проблема? Я пришёл в ИТ за деньгами и технологиями.
На конференции Datavizday я познакомился с основателем компании Vizuators Борисом Бахваловым. Он евангелист аналитической визуализации, работает с корпоративными данными и много инвестирует в развитие аналитической культуры. Мы с ним разговорились, и он сказал: «Если хочешь, приходи к нам в офис, посмотришь, как мы работаем». И я пришёл.
Понаблюдав какое-то время за рабочим процессом, я стал писать ему о своих наблюдениях в форме «а ты замечал вот это?», «а знаешь ли об этом?». Дал ему стороннюю оценку бизнес-процессов. Это расположило его ко мне, и он предложил работать вместе. Недавно компания вступила в ПВТ. У нас в команде 6 человек, и мы находимся на этапе роста.
Наша компания является официальным представителем американского Tableau Software на рынке Беларуси и СНГ. Это система для визуализации данных, которая подключается к разным источникам информации и позволяет заниматься аналитикой в режиме drag-and-drop, не зная программирования, SQL и пр. На рынке подобных систем есть три лидера: Tableau, Power BI и QlikView.
Поскольку я пришёл в компанию не типичным способом, не через интервью и собеседования, я сам выбрал себе тайтл — «архитектор систем визуализации». В моём понимании это человек, который отыскивает источник проблемы, смотрит, могут ли данные дать ответ на вопрос клиента, показать связь причины со следствиями.
Визуализация — это как раз то, чем я занимался, организовывая выставки: представлял, как будет выглядеть экспозиция. Только вместо данных у меня были полки с музейными объектами. Сейчас я занимаюсь семиотикой данных, помогаю команде читать семиотические коды. У меня много решений по прикладному использованию этой науки.
Параллельно изучаю Python, чтобы расширить инструментарий и погрузиться в математическую часть Data Science. Визуализация — это самодостаточная часть Data Science. Просто наука о данных может быть не только извлечением информации, понятной машине, но и визуальным интерфейсом доступа к данным: чтобы человек смог увидеть и проанализировать гигабайты данных на одном экране.
Доступ к данным — это как «дать поковыряться в твоих мозгах»
Если заказчик сам обрабатывает свои данные, очень часто это приводит к проблеме «слепоты к неприятностям». Люди находятся внутри системы и делают из данных то, что хочет видеть их руководитель.
Мы же выступаем в качестве стороннего аналитика, помогаем компаниям посмотреть на себя со стороны. Нередко основная часть времени при таком анализе уходит на подготовку владельца бизнеса к неприятным новостям. Иногда приходится выполнять роль психоаналитика.
Визуализация делает компанию и процессы прозрачными. Довольно часто она начинается с желания получить аналитические отчёты, а потом выясняется, что для этого нужно изменить принципы управления компанией, начать документировать процессы, собирать данные, перейти от интуитивных действий к планированию. Для кого-то дашборды — это просто экран, на который выводится информация (бывают стратегические, аналитические, операционные). Но я бы сказал, что дашборды — это свидетельство того, что в компании прозрачные процессы.
Самое сложное в нашей работе — это сформировать доверие и получить доступ к данным клиента. Вы представляете себе, что это такое. Это ведь дать кому-то поковыряться в твоих мозгах. А там может оказаться всё, что угодно, например, страхи, которыми мало кто хочет делиться.
Многие просят сделать визуализацию без предоставления данных. Парадокс! К счастью, есть обходные пути, например, можно построить модель, попросив заказчика предварительно описать его данные, рассказать, какие столбцы есть в базе данных. Также есть инструменты, которые могут генерировать рандомный датасет, и ты, можно сказать, делаешь модель датасета. Или другой вариант — анонимизация или деперсонализация данных. Сейчас, например, мы работаем с банком, и недавно получили доступ к их данным. Вы даже представить себе не можете, сколько там было этапов проверки и согласований со службами безопасности. В итоге, датасет на 30% состоит из ID. Но клиента можно понять, есть GDPR и много внутренних обязательств о неразглашении.
В последнее время я много думаю о данных. Почему они так быстро захватывают аналоговое пространство, какая их роль в современном мире? На самом деле, это защитный инстинкт, люди с их помощью хотят обезопасить себя от умножающегося потока информации. Когда-то мы защитились информацией от реальности, а теперь в каком-то смысле хотим защититься уже от самой информации, отбирая из потока только то, что опирается на данные. Однако данные не открывают нам реальную ситуацию, это фейк, симулякр. Ты увидишь в них то, что хочешь увидеть. Вера в данные — это попытка придать устойчивости виртуальности, в которую человек стремительно погружается.
«Маск — это Энди Уорхол технологического сектора»
У меня нет алчности, после 10 лет в культуре у меня нет желания денег ради денег. Не сомневаюсь, что могу заработать эти деньги за несколько лет. Однако я пришёл в ИТ не только за деньгами, но и за технологиями, которые хочу имплементировать в искусство. Также у меня есть идея создать Фонд поддержки искусства и дать художникам доступ к финансам.
Всё, что происходит в ИТ, концептуально уже пережито в искусстве с 60-70-х. Под «всем» я понимаю процессы взаимодействия традиционной экономики и цифровой. Эпоха автоматизации — т. е. отношения к ИT как к надстройке для реальных секторов экономики — завершилась. Сейчас время, когда уже цифровые процессы диктуют новые законы традиционной экономике. Нечто подобно было с искусством в эпоху постмодернизма. Маск — это Энди Уорхол технологического сектора.
Когда смотришь на сложившийся в Беларуси квази-«мир ИT» через культуру и искусство, понимаешь, что процессы, которые мы сейчас наблюдаем в этом секторе, уже давно произошли и хорошо описаны. Смотрю на это и мне кажется, что у меня дежавю, я всё это уже видел в музеях современного искусства.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.