«Я блондинка, что с меня взять». Инна Хмельницкая: ИТ в госоргане, AR в медицине

«Во время учёбы занималась применением ИИ и Big Data в экономическом анализе»

Первое базовое образование у меня айтишное — «Автоматизированные системы обработки информации  и управления». Тогда она была вообще непопулярный, никто не понимал, куда я пошла. Какие-то компьютеры, что-то непонятное… Но я училась в физико-математическом классе, а моя любовь к математике началась вообще в четыре года: мой папа каждый день со мной занимался. И когда я шла в школу, то уже на класс опережала сверстников. Поэтому решение получить техническую специальность было закономерно. 

Это было очень хорошее образование, которое помогло мне в карьере. Многие мои одногруппники сейчас успешно работают в области ИТ в Израиле, Америке, в том числе в Кремниевой долине. У нас была замечательная кафедра, большая часть преподавателей работала с реальными проектами.

Параллельно с этим я была очень вдохновлена экономикой и на четвёртом курсе университета решила освоить новую специальность — «Бухгалтерский учёт, анализ, аудит». Поэтому, оканчивая университет, я имела уже два диплома на руках.

После университета я стала преподавать в Институте повышения квалификации. Специализировалась на экономическом анализе, но было и много других дисциплин, в том числе маркетинг. Я очень люблю эту область деятельности. И даже написала книгу «Маркетинг» для студентов, университет её издал. Она стала бестселлером.

Но я вернулась в ИТ, когда училась в аспирантуре по специальности «Математические и инструментальные методы экономики». Во время учёбы занималась применением ИИ и Big Data в экономическом анализе. А после защиты диссертации уехала жить в Лондон на несколько лет.

И уже там плотно погрузилась в мировой опыт ИТ в разных сферах. Была возможность посещать самые передовые ИТ-конференции и приобщиться к мировому опыту. 

Когда вернулась в Беларусь, я получила несколько предложений по работе. И одно из них — от Министерства экономики. Перспектива — работать по направлению темы диссертации, только уже на уровне не одного предприятия, а целой страны. Я согласилась. 

«У работы в госструктуре всё же есть особенности, которые и стали причиной моего ухода спустя два года»

Это был замечательный период в моей жизни. 2011 год, министром тогда был Снопков Николай Геннадьевич. Сперва я пришла на должность консультанта. Три недели анализировала работу Министерства,  всю автоматизацию и локально используемые информационные системы. 

В итоге разработала концепцию единой автоматизации и информационной системы и представила ее министру. Собрали коллегию, решили принять мое предложение.

Я помню, коллеги так удивлялись, уже потом я осознала, что это всё-таки такое очень значимое событие в жизни любого госоргана.

Спустя три недели с начала работы в Министерстве мне предложили должность советника министра. 

Ключевыми были проекты по построению хранилища данных и аналитической системы, портал по банкротству, работа в республиканском координационном совете «Электронное правительство». 

Я горжусь тем, что у меня была возможность поработать на благо страны и реализовать свои идеи.

Сложно ли продвигать инновационные идеи в госоргане?

Это было с одной стороны достаточно сложно, но с другой стороны в самом Министерстве работала очень прогрессивная команда. Я подружилась с очень интересными людьми, некоторые из них были при этом много старше меня. Если вы сравните информационные технологии в Беларуси, которые были 10 лет назад, и нынешние — прогресс очевиден. 

Но у работы в госструктуре всё же есть особенности, которые и стали причиной моего ухода спустя два года. 

Например, работа в министерстве накладывала ограничения на перемещение. 

При этом я общалась со многими бизнесменами, они консультировались со мной, приглашали участвовать в проектах, но работа в госорганах не предполагает предпринимательской деятельности. Потому я решила уйти из Министерства в ИТ-компанию и посвятить своё время проектам, которые меня больше привлекали. 

«Мы создаем набор голограмм, в которых есть разметка: как разрезать лицо, где просверлить череп, куда и под каким углом вставить металлическую пластину»

Полтора года назад я встретилась с создателем стартапа Voka.io. Это проект по использованию дополненной реальности для проведения хирургических операций: на основе данных компьютерной томографии создаётся 3D-модель, дальше уже используются AR-очки для того, чтобы хирурги могли спланировать операцию. 

Я спросила, мол, как собираетесь дальше развиваться? Он сказал, что они уже достигли точки, а дальше — это уже как чемодан без ручки: то ли бросить, то ли каким-то образом двигаться дальше. Тогда-то я и присоединилась к компании. У меня был большой опыт в бизнес-девелопменте, и я знала, как упаковать и продвинуть продукт. 

Буквально через пару месяце Voka уже было слышно чуть ли не из каждого утюга. Я продвинула его и на зарубежный рынок. Voka — проект аутсорсинговой компании, она продолжает работать на аутсорс. 

А мне захотелось создать продуктовый стартап. И в отличие от того, что было в Voka, мы начали использовать очки дополненной реальности уже во время проведения самих операций, а не только на этапе предоперационного планирования, а также для телемедицины и тренингов. А ещё дополнили цикл работы и обучения хирурга 3D печатью. Это куда более серьезный подход. 

В продуктовом стартапе разработали планировщик проведения операций. Насколько я знаю, мы первыми в мире использовали дополненную реальность конкретно во время операции на открытом черепе.  

Что делает врач? Врач получает очки, в которых находятся голограммы. Голограммы строятся на основе КТ и 3D-модели. Мы создаем набор голограмм, в которых есть разметка: как разрезать лицо, где просверлить череп, куда и под каким углом вставить металлическую пластину.

Сейчас мы также захватываем новые области: отоларингология, нейрохирургия, онкология, пластика, стоматология, эндопротезирование. Дополняем технологиями хаптик и биометрии.   

Как врачи отнеслись к технологии?

Всегда первая реакция такая: это шаманство! То есть негативная. После того, как врач надевает очки или даже просто смотрит, как медики работают с голограммой, сразу всё кардинально меняется. И мы уже через несколько минут планируем, когда будет первая операция. 

В нашем случае мы преобразовываем компьютерную томографию в голограмму, и она накладывается прямо на тело пациента. Врач видит, где сверлить, куда вставлять пластины. И не нужно расстерилизовываться, чтобы выйти из операционной и посмотреть КТ, а потом снова стерилизоваться. Всё здесь — перед глазами. 

А во время операций к нам приходили в операционную около 30 человек, чтобы только посмотреть, как проводятся вот эти операции. Все, конечно, очень вдохновлены. 

Какие операции проводили?

Начали с травматологии, сделали операции на открытом черепе в январе–марте этого года: сперва — челюстно-лицевая хирургия, после — челюстно-лицевая совместно с отоларингологией и пластикой. 

У пациентки, 17-летней девушки, была врожденная патология носа,  внутри у неё было шесть перегородок вместо двух. Врачи собирались ей во время операции удалять часть ребра, чтобы правильно сделать реконструкцию носа изнутри. 

Но когда они использовали наши решения, оказалось что тех хрящей, которые у неё есть, ей хватит не только там на один нос, но ещё на несколько других носиков. Поэтому решили не делать надрез и не удалять часть ребра. И кроме того, что ей сделали хорошую пластику, восстановили с точки зрения отоларингологии правильно функции дыхания, ещё ей не стали наносить лишний вред, что изначально планировали. 

Как обучать врачей?

Мы делаем тренинги для практикующих хирургов и студентов. Операцию, которую проводит врач, мы закладываем в качестве кейса в очки, создаем специальные библиотеки, планировщик операций, тесты, добавляем 3D печать. И доктора видят голограммы глазами хирурга, могут отрабатывать навыки проведения аналогичных операций на манекенах с инструментами и в операционную идти уже гораздо более подготовленными.

Есть ещё технология телемедицины — это удалённая одновременная работа с голограммами. Врачи могут консультировать других специалистов, студентов в момент операции или тренинга. 

Тренинги предназначены для университетов, симуляционных центров, больниц. Мы ездим туда с мастер-классами. Наши медицинские вузы уже закупают виртуальные и симуляционные тренинги, готовы использовать дополненную реальность. Поэтому вопрос лишь в очках. Хотя при нашем подходе достаточно даже пары очков на группу. Так что через несколько лет, уверена, технология станет обыденной. В Америке уже сейчас HoloLens чуть ли не так же популярны, как смартфоны. 

«Это особое чувство — помогать врачам, помогать пациентам. Я чувствую, что делаю правильные вещи в этой жизни»

Почему решили работать в медицине?

В моей и в жизни моих близких были ситуации, когда хирурги спасали. Вот и у меня был случай. Я получила очень серьезную травму правой руки, и никто не думал, что рука моя вообще восстановится. Меня забрали на скорой. Внутри всё было перерезано, рука совершенно недействующая. Хирург провёл операцию и через полгода она уже работала. Врачи сами не могли поверить. Я очень благодарна этому доктору, но, увы, я даже имени его не знаю, хотя он по сути помог мне жить полноценно.

А ещё в моей семье и среди друзей много медиков. Я в этой среде вращаюсь всю жизнь. И когда у меня появилась возможность работать в этом направлении, я сразу воспользовалась ей. Для меня это чудо, я делаю это с радостью. 

Я понимаю, что дополненную реальность много где можно применить: в архитектуре, строительстве, промышленности. 

Но именно медицина больше всего меня привлекает. Это особое чувство — помогать врачам, помогать пациентам. Я чувствую, что делаю правильные вещи в этой жизни.

Почему медицина не популярна у технарей?

Цена вопроса. Какие знания и какую квалификацию нужно иметь, чтобы создать игру, а какие — чтобы создать полноценное медицинское решение. Это совершенно разный уровень, во-первых. А во-вторых, чтобы работать на медицинском рынке, необходимо получить сертификаты, пройти клинические испытания. 

Я думаю, медтех — это для храбрых.

Сталкивались ли с гендерными стереотипами?

Я сталкиваюсь с этим постоянно и к этому привыкла. Это обычно первая реакция: разговаривают как с ребёнком, мол, позовите старшего. Я знаю, как на это реагировать. Даже часто шучу: «Я блондинка, что с меня взять». Но здесь как в поговорке: встречают по одёжке, провожают по уму. Просто нужно трезво оценивать профессиональный уровень свой и партнёров. И если ты профессионал, неважно, мужчина ты или женщина.