Анна Башинская — потомственный программист (её мать работала в Институте технической кибернетики с 1970-х) с 15-летним стажем. Она пришла в профессию, когда это ещё не было мейнстримом, и ушла из неё в эпоху массовой переквалификации белорусов в ИТ. В интервью dev.by она рассказала о том, как программирование на её глазах превращалось в «неженское дело» с ощутимым денежным разрывом в пользу мужчин, а также о «девочковых методах» в программировании, бесполом профессионализме и своём зарплатном рывке «в три раза» за короткий срок.    

Читать далее...

В программирование «через женщин»: как умные и бедные двигали отрасль  

В программирование я пришла через женщин. Моя мама с 1970-х работала программистом в Институте технической кибернетики, весьма закрытой структуре. Помню, как она приносила домой большие распечатки программ «гармошкой» и изучала их. Наша учительница информатики в средней школе N 100 Галина Михайловна Галкина тоже пришла в школу из прикладного программирования, я была её любимой ученицей. Школьники бегали в класс информатики поиграть в «Принца Персии», а мне было интересно писать свои игры — вроде «виселицы».

В советское время, пока программирование было работой инженера с зарплатой инженера, алгоритмы в основном разрабатывали женщины. Мужчинам было более интересно железо, ну и классически — руководство. Мама, тоже из породы умных и бедных, иногда вздыхала, что на Западе получала бы совсем другие деньги, но это были просто разговоры. Я же уже застала времена, когда в этой профессии стали появляться деньги — и программирование вдруг стало «неженским» делом, ну разве что девочкам позволялось тестировать. А анекдот про связь морской свинки и женщины-физика превратился в анекдот про морскую свинку и женщину-программиста («ничего общего ни с морем, ни со свиньёй»).

НИИСА: почему мою работу на вас должен оплачивать мой муж?  

Мои первым местом работы после мехмата БГУ был НИИСА (Научно-исследовательский институт средств автоматизации), госпредприятие, где работали настоящие фанаты. Делали крутые проекты, используя языки программирования С++(с разными платформами и библиотеками ), Delphi. Там не скупились на литературу для сотрудников. Молодёжь любила оставаться после работы, гонять по сетке и обмениваться книгами. Очень домашняя атмосфера была.

Это был 1999-2001-й — уже не лихие времена, не разброд и шатания. Закручивалась конкуренция, технологические сертификаты уже ценились не меньше, чем академическое образование, появились компании-аутсорсеры, «продюсировавшие» людские ресурсы. Программистский Минск был очень разным: тут и «умные и бедные», и «знающие себе цену», и предприимчивые. Принадлежность к той или иной группе зависела не столько от интеллекта и компетенций, сколько от внутренних установок и амбиций.

В НИИСА соотношение мужчин и женщин тогда было 50 на 50. Но уже там я столкнулась с одной из самых мощных дискриминационных штук в ИТ: у руководства компаний всегда есть ожидание, что женщина запросит меньше денег, а работать будет больше. Когда я уже увольнялась из НИИСА, помню, директор спросил: почему? Потому что нашла работу поближе к дому, а если серьёзно — платите мало. Ну, так мужчина же должен содержать, говорит директор, ты бы мужа нашла себе богатого!

Круто вы устроились, отвечаю: работать я буду на вас, а оплачивать это должен мой муж?  

Позже я пыталась использовать это как преимущество на собеседованиях, вроде как в шутку: ну, вы же понимаете, что я буду работать лучше за те же деньги?

«Алгоритмы и системы»: когда твоя «аська» — это на 70% код

В небольшой компании «Алгоритмы и системы», куда я ушла из НИИСА, уже чётко было видно, что профессия быстро становится мужской. Там было две женщины и около 20 мужчин. Женщин вытесняли в тестирование, при этом отношение к тестировщикам было пренебрежительным: «Есть мы, крутые программисты, а есть какие-то девочки-тестеры на побегушках».

До этого я программировала на C++, а здесь нужно было перейти на Delphi. В этом мне очень помогла… банальная ICQ: осваивала новый язык при помощи своих профессиональных ICQ-контактов. Уже через месяц, в ходе плановой аттестации сотрудников, мне сказали: Анна, мы довольны вашим кодом, но вам не кажется, что вы много болтаете по «аське»? Я говорю: знаете, у меня «аська» — это на 70% коды. Они тогда спросили: а почему вы у наших ребят не спрашиваете? Я говорю: зачем же мне отвлекать сотрудников нашей компании, когда можно отвлечь сотрудников чужой?

Такие способы достижения цели в ИТ считаются «девочковыми» и осуждаются (мол, она же не своим умом «догнала»!). Однако в моей практике не раз были случаи, когда безнадёжные ситуации были решены исключительно за счёт моего умения найти «мальчика», который знает, и передать знания остальным. Это помогало в случаях, когда поиск решения нашим мужским коллективом затягивался и не давал результатов.  

«Галактика»: как перестать пилить «задачки для девочек» и получить $1000 вместо $350   

Моё самое «большое» место работы — «Галактика», где я проработала с 2002 до 2008 года, сделав неплохую карьеру. Эта компания буквально завораживала своим размахом и слаженностью. Её фишкой был собственный язык программирования VIP. Этот фактор удерживал многих от ухода, даже как-то внушалость внутри компании, что «ты потом никому не будешь нужен». Такой вот эффект подводной лодки.

Долгое время на меня сбрасывали какие-то несерьёзные задачи, все виды отчётов, мелкие ошибки и т.п. Я молча их пилила и думала, что «умных» задач не существует: ну, это в вузе они были, а в реальной работе нужна простая рутина. Но потом оказалось, что такие задачи есть. Но кто мне их даст? И тогда я стала брать на себя задачи, которые не брал больше никто. Пока мальчики рассуждали, что это невозможно сделать, всячески набивая себе цену, я подходила и говорила: «Давайте я». «Ну давай», — говорили мне. Забавно, что после выполнения задачи я слышала не «Ничего себе, Аня, какая ты умная!», а «Наверное, задача была не такая уж сложная».

Так за четыре года я стала разработчиком, которого очень ценили. Но моя зарплата при этом оставалась низкой. Более того, в зарплатной сетке я была оценена ниже, чем мужчины в аналогичных должностях: получала $350 вместо стандартных $400.

Тогда я пошла к начальству и чётко сформулировала вопрос: что мне нужно в себе поменять, кроме пола, чтобы получить адекватную зарплату?

Я взяла на себя ответственность за своё продвижение, которое построила на двух вещах. Во-первых, в разговоре с начальством я чётко обозначила свои интересы и готовность трудиться. Во-вторых, я больше не позволяла игнорировать, что работаю хорошо: они не могли себе врать, что я плохой специалист или что-то не доделываю. Важно было не давать для этого ни малейшего повода, даже формального. Поэтому я, в частности, чётко соблюдала все внутренние стандарты «Галактики» — она была похожа на большую страну со своими законами, а чем больше законов, тем больше нарушений, за которые тебя можно прижать. Часто приходилось слышать: «Аня, да никто этого не делает!» А я делала.

Ну а дальше приходила раз в полгода и говорила, что хочу следующую должность или «следующую» зарплату: что мне нужно сделать, чтобы её получить? В 2006 году «Галактика» как раз решила создать маленький внутренний стартап — отдел для заказных проектов, которые не имеют отношения к коробочному продукту, этакие «сбоку бантики». В следующие два года я росла уже внутри этого стартапа и слишком «разогналась». Не будучи в должности начальника отдела, получала на уровне начальника и выше: если за предыдущие четыре года я выросла с $200 до $350, то за следующие два до $1000-1100.

Профи вне пола: «Ты ведёшь себя не как женщина»  

ИТ — такая сфера, что если ты там девочка, то ты девочка. Но, если ты не даёшь записать себя «в девочки», то дискриминации не будет. Я понимала, что могу быть или женщиной, или профессионалом — это был жёсткий водораздел. Есть уровень профессионализма, после которого ты становишься «вне пола». Стальных яиц у меня не было — скорее бесполое состояние.

Был период, когда ребята в «Галактике» говорили мне: ты ведёшь себя не как женщина. Все привыкли к тому, что четыре года я была милейшим созданием, которому можно сказать: «Наверное, задача была не такой уж сложной, если ты её решила». Однако я перестала быть мягкой и пушистой и не пропускала, когда ребята лажают: косяки внутри кода, непонимание сути задания, оторванность от реальности, красота интерфейсов в ущерб функциональности и срокам и пр. Это была игра по-взрослому: ты не требуешь снисходительности к себе и не даёшь её другим. Они говорили: Аня, рядом с тобой мы хотим расслабиться! Ну, ребята, извините, я ведь не должна быть вам мамочкой.

Женщины в ИТ, на мой взгляд, более заземлены, и в этом их «добавленная стоимость». Они важны, чтобы мужчины не отрывались от реальности и не начинали программировать воздушные замки. Самореализация через красоту кода и крутость технологии для мужчины часто в приоритете. Когда у меня в подчинении была команда программистов, приходилось, в частности, заставлять их сместить фокус внимания с себя на пользователя.

И ещё кое-что: я очень резко пресекала разговоры на довольно популярную тему «бабы-дуры». Они говорили: Ань, ты же должна понимать, что к тебе это не относится? Этот шовинизм меня буквально поражал. К слову, на мехмате БГУ девочек больше половины: это единственный технический факультет с таким соотношением сил, и девочки там никак не хуже, а то и лучше учатся. У меня, например, был самый высокий средний балл в группе, и в моём интеллекте никто не сомневался. Поэтому, когда выпускницы «факультета непуганых женщин» попадают в мужской мир, долгое время они просто не могут поверить, что их автоматически записывают в дуры. Лично мне понадобилось много лет, чтобы понять: да, мужчины действительно так думают.

«В ИТ и выйти»: почему программист с 15-летним стажем ушла из айтишного оазиса

Когда «Галактика» честно призналась, что моя зарплата — это уже потолок, я завтра же нашла другую работу на нужную мне сумму. После этого было много всего: и компания восьми выпускников «Галактики», и роль СЕО в стартапе с 16-часовым рабочим днём (французская система типа контекстной рекламы в оффлайне, мои партнёры хотели её адаптировать под СНГ, в городах-миллионниках), и позиция бизнес-аналитика, и продажи. Мне хотелось изучить все грани продукта: от создания до конечного пользователя.

Попробовала свой бизнес, не очень удачно, и вернулась в ИТ. Но вот когда я уже решила, что буду встречать там старость, меня «выбросило»: возник довольно абсурдный конфликт.

Мой руководитель ушёл, на его место пришёл другой человек, который не мог со мной работать и начал придираться по какой-то ерунде. К примеру, к тому, что я получила информацию (в отсутствие актуальной документации) единственно доступным мне путём — собрала нескольких крутых специалистов компании и устроила с ними мозговой штурм, вытащив из них нужное. Мой новый руководитель сказал мне, что бизнес-аналитики — это те, кто должны строить программистов, а не играть с ними в девочку. А чтобы я лучше поняла его аргументы — срезал премию, несмотря на то, что я выдала крутой результат в условиях полного отсутствия условий.

Я пошла на конфликт, в результате которого мне предложили уйти по соглашению сторон с двойной зарплатой. И вот я осталась с приличной суммой денег и без места работы. Как будто жизнь давала мне снова шанс — пойти в свое дело. И я начала с фриланса, который перерос в консультирование.

Своё дело: как вытащить технологию из человека

Сегодня в моей работе много программирования, но уже неявного. Я помогаю людям уйти из найма в своё дело: разработать свой продукт, увидеть его сильные стороны и слепые зоны, выстроить клиентскую базу, запустить. В каком-то смысле продукт — это жизненная программа или технология, которую нужно «вытащить» из человека. И именно бэкграунд системного аналитика помогает мне сделать это. К слову, это о том, что любой опыт в нашей жизни не зря, он как часть пазла.

Думаю, моя модель применима и к потенциальным стартаперам. Но при этом мои методы — не для детей, которые хотят проснуться миллионерами, а скорее для тех, кто хочет создать реальную ценность, для профессионалов, которым важно иметь решающее слово в том, что они делают. Ну и часто это люди, которых жизнь принудительно выкидывает из работающего бизнеса либо обрубает найм (как меня «выкинуло» из ИТ).

К слову, недавно я работала с ИТ-рекрутером и предложила ей в качестве продукта консультировать программистов с серьёзными ставками), которые хотят в ближайшее время сменить работу. Чтобы человек мог критически оценить свои силы перед тем, как «раскидывать» резюме. Она считает, что люди не готовы за это платить. Но лично я бы заплатила в своё время 100 евро, чтобы мне сказали, какие у меня шансы на рынке — прежде чем «рыпаться», и может имеет смысл посмотреть, что ты можешь сделать тут.  

Умная и бедная страна: вливать надо не в ИТ, а в психологическую грамотность?

Я всегда понимала, что не хочу уезжать из страны, которую люблю. Это как в случае с эффектом подводной лодки в «Галактике»: иногда интересней доказывать свою востребованность здесь и сейчас, а не впрыгивать постоянно в новые реальности — очень распространённая в ИТ технология карьеры, но не моя.

Хорошо, что в нашей «умной и бедной» стране появился островок здоровой материальной жизни. Льготы для ПВТ — лучшее, что государство могло дать «айтишке», все уже и забыли времена зарплат в конвертах. Не думаю, что нужно ещё что-то вливать в ИТ, просто не трогайте его, оно дальше уж как-нибудь само. Вот куда государству стоило бы вливать, так это в развитие предпринимательских компетенций (оно у нас задавлено на корню) и в психологическую грамотность. Начать можно со школы: основы психологии — это важно.

У меня ребёнок на индивидуальном обучении: в 6-м классе я забрала его из школы, потому что он «не вписывается». Оставить его там означало вырастить травмированного человека. Не каждый ребёнок может выдержать школу. Два года ушло на то, чтобы вернуть ему отбитое желание учиться. Говорит, что будет программистом (были на одном занятии у Богдана Грицовца, который буквально влюбляет детей в программирование, после этого ребенок написал несколько игр на Scratch типа Pacman). Хотя сын, на мой взгляд, не столько программист, сколько артист.

Нужны ли нам общеобразовательные проекты, инициированные технологической индустрией, вроде школы Илона Маска? Для Беларуси это пока неактуально: это как делать пластическую операцию, когда у тебя аппендицит. Даже простую школу нужно упростить, выбросить ненужное: дети перегружены, на их ресурсы всем наплевать. Речь не о том, чтобы сделать умных детей ещё умнее, а о том, как вернуть обычным детям интерес к учёбе. Школа осталась где-то позади, в индустриальной эпохе, она не выдерживает конкуренции за внимание ребёнка даже попросту с гаджетами.

Дети — это ведь основа всего. Со времён проектирования софта в «Галактике» я хорошо помню цену неверного решения, заложенного на уровне базы: как я систему заложу — так оно потом и будет работать, никто уже не переделает.

Фото: Андрей Давыдчик

Новый рекламный формат в наших телеграм-каналах.

Купить 500 символов за $150