Как разработчик переехал на хутор в деревне Лоховщина, в которой живёт три человека

От Минска до деревенского дома Димы около 100 километров. Пока едем к нему в гости, ответ на вопрос, что он здесь забыл, приходит сам. Здесь небольшие хутора, разбросанные на холмах, много простора, красоты, заливаются птицы, пасутся козы. Кажется, мы попали в другое измерение. Местные чуть позже подтвердят: новости здесь переживаются не так остро, природа отвлекает, успокаивает, а постоянная работа по дому не даёт возможности рефлексировать 24/ 7.     

— Показывайте нам свои владения, — просим Диму.

Возле дома разработчика припаркован мотоцикл, висят гамак и качели. Проходим яблоневый сад и сразу же попадаем на огромное поле. Здесь начинается наша беседа. 

— Я всю жизнь переезжал: жил возле полярного круга в Архангельске, потом в Кобрине, Бресте, Минске. В столице хватило два месяца, чтобы выгореть. Не было никаких сил, только состояние апатии, — начинает свой рассказ Дима. — В 2015 году попробовал жить в беларуской деревне полтора года. Понравилось всё, но не хватало живого общения. С местными бабушками оно, конечно, было, но хотелось ещё с теми, с кем совпадают интересы.

Эта местность на Воложинщине — любимое место дауншифтеров, тех, кто променял городскую жизнь на деревенскую. До 2020 года здесь жили журналисты, музыканты, актёры. Многие уехали, но не все.   

Дом за 3 800 с видом на холмы и лес 

Дима был разработчиком в издательстве, геймдеве, сервисе шэринга электросамокатов. Сейчас — в американской компании Teladoc. Больше двух лет назад он из Минска переехал в Лоховщину. 

— Когда увидел эти холмы, сразу решился. Где ещё в Беларуси можно найти такой вид? Купленный дом можно перестраивать сколько угодно, но изменить землю вокруг — невозможно. Ключевой момент при выборе дома — уединённость и возможность въехать и жить. Мне хотелось тёплый дом, желательно маленький. Планировал строить что-то новое, а этот рассматривал как бытовку, — говорит Дима.  

Дом с видом на поле, холмы и лес обошёлся разработчику в 3 800 долларов. Пока разговариваем, замечаем: в ванной окно в пол, такое же на кухне.

— Один стеклопакет стоит всего 50 рублей, а соотношение цена-результат просто колоссальное, — отмечает Дима. — Почему здесь начал ремонт? Этот дом как конструктор, с ним начинаю понимать, что такое стройка. Это возможность поиграть, понять, чего я хочу. Деревянный дом очень дружелюбен в поведении, в нём легко что-то менять. Неописуемое удовольствие — взять бензопилу и выпилить ею кусок стены в доме. Уже знаю, что буду делать сам в новом доме, а что готов делегировать другим людям. Чтобы сделать что-то хорошо, нужно иметь в этом опыт. 

Как рассказывает разработчик, в то время желание купить дом было, а денег — нет. Он был временно безработным, и именно покупка дома стимулировала вернуться в ИТ. Нужно было заработать на новое жильё и машину. Магазина здесь нет, до райцентра Воложина — 30 километров. 

«Иногда жизнь в деревне можно воспринимать как кандалы»

— Друзья говорят, как хорошо жить в деревне, но реально желающих приехать сюда оказалось немного, — говорит Дима.

Гости разработчика должны быть готовы, что удобства на улице, до ближайшего магазина в соседней деревне — пять километров. 

— Как-то во время пандемии в Минске застряла девочка из Коста-Рики. Пригласил её сюда, пространства хватает, мы с ней почти не пересекались. Она осталась довольна.

— Слишком всё хорошо звучит. Скучно не бывает?  

— В соседней деревне хватает людей, за общением можно съездить на велосипеде. Здесь простор, птицы, ветер, тишина, звёзды. Когда был ремонт, ночевал на улице, поставил диван и так спал. Оторваться от звёзд невозможно. Хутор даёт свободу действий. Работаешь физически, видишь динамику изменений — это подкупает. Но иногда жизнь в деревне можешь воспринимать как кандалы, становишься несвободным: печь топить надо, траву косить надо. В зависимости от настроения можно возненавидеть деревенский быт. 

Но плюсов на хуторе Дима видит больше. Неожиданно для нас звучит вопрос «Хотите салата из крапивы?». Конечно, где тебе ещё такое предложат. Парень берёт тарелку, рвёт у дома молодую крапиву, ошпаривает, добавляет творожный сыр, семечки, масло и угощает. Это действительно вкусно.

— Когда первый раз жил в деревне, освоил выпечку хлеба на закваске и четыре года не мог остановиться. Вот сейчас пошли сморчки, недалеко поляна со снытью, из той же крапивы можно лепёшки делать, супы. Скоро начнётся сезон заготовки иван-чая. У меня возле дома клён растёт, весной вышел утром на крыльцо, выпил свежего кленового сока.

Хутор и работа в ИТ 

Мы сидим на кухне Димы, где ещё предстоит ремонт, и периодически отвлекаемся на вид из окна — бескрайнее поле. Перед нашим приездом по нему расхаживали журавли.   

— Когда сюда переезжал, были мысли о семье, у меня это как подготовка к рождению детей. Здесь ребёнку можно предоставить огромный уровень свободы. Пока живу один, а на выходные приезжает девушка. Не у всех есть удалённая работа, а самореализация важна. Она её получает в городе. 

На жизнь в деревне у разработчика уходило в месяц 500 долларов. В эту цифру входит еда и покупка стройматериалов. Как он совмещает сельскую жизнь и работу в ИТ?  

— На хуторе тянет 3G и 4G, стоят вышки, не знаю, откуда это пошло, что программисту нужен быстрый интернет. По большому счёту — это как работать писателем, я же код пишу. Чтобы обмениваться текстом, достаточно иметь стабильный интернет. У меня работа размазана на весь день, с подходами на два часа. Два работаю — потом отдыхаю. Во время перерыва могу прогуляться с собакой в лес. Моя компания американская, но штат разработчиков в основном беларуский. Если нужно созвониться с Америкой, планирую звонки на 17.00-19.00, когда у них раннее утро, — говорит про свой график Дима.  

— Какая самая красивая пора года на хуторе? 

— В каждой есть дни, когда исчезает всё внешнее вокруг, а вид завораживает. Например, летний безветренный нежаркий день. Наступает безмятежность, можно упасть в стог сена и уснуть. Или хруст снега зимой. Гуляешь по снежным полям, издалека видишь горящий свет в окнах. И понимание, что где-то есть тёплый дом, — бесценно. В прошлом году я катался по холмам на сноуборде. Но жизнь в деревне — это не только плюсы и веселье, это постоянный физический труд. Если ничего не делать, наступает атмосфера запустения, и она давящая. Всё равно нужно время отдавать земле, а зимой от этого можно отдохнуть. 

Огород у Димы минимальный, сажает его по такому принципу: «втыкаю семена, и те, что готовы вырасти сами, растут». В прошлом году с этим справились тыква, кабачки, петрушка, морковь, редиска. 

«У меня подход — живу здесь и сейчас»

За разговорами о жизни на хуторе проходим в жилую комнату дома. Здесь топится печка, стоит деревянный столик для чайной церемонии, на окнах в качестве гирлянды развешаны сушёные сморчки. 

— У меня в последние годы слабость к ритуалам. Нравится, когда кто-то уделяет много времени мелочам.

Пока Дима разливает чай, обсуждаем его «зимовку» в Грузии. Недавно он вернулся из Тбилиси.

— Отсутствуя полгода в стране, не понимал, какой здесь климат, как жить дальше. Лучший способ получить какой-то опыт — прожить его. Поэтому я приехал. Страх перед возвращением, конечно, был. У меня подход — живу здесь и сейчас. В ближайший месяц занимаюсь ремонтом дома, правда, не все материалы уже можно купить.  

Разработчик не исключает, что может снова на время оставить хутор. Но уточняет: его дом здесь. 

— В будущем хотел бы чуть отодвинуться от ИТ. Последние два года преподавал программирование на курсах для взрослых, это приносило максимальное счастье. Хотелось бы в деревне сделать что-то подобное для детей. Невозможность получить достойное образование останавливает некоторых родителей от переезда. А многие из соседних хуторов, кто был готов на такие эксперименты, уехали. Так что это пока планы…

Считаю, при всех сегодняшних обстоятельствах у ИТ есть будущее, в этой сфере нет границ. Например, ребенок с горящими глазами выучивает язык программирования за пару месяцев. И личное присутствие преподавателя не нужно.   

— Ты думаешь над тем, как дальше будет развиваться ИТ в стране?  

— Есть краткосрочный пессимистический сценарий развития. Жизнь показывает: чтобы что-то изменилось, нужно прикладывать усилия и решать проблему. Пока этого не происходит, проблема эскалирует.  

Другой сценарий — оптимистичный и долгосрочный. Жизнь долгая, надеюсь урвать у неё ещё лет 40, а за это время всё сильно изменится. Есть надежда застать счастливую старость на родной земле, многое хочется делать в Беларуси, и не только мне.