Как пашпарт влияет на бизнес в ЕС. Отвечают Голуб, Мельничек, Решетина
Отношение к гражданам Беларуси в западных странах после 24 февраля изменилось не в лучшую сторону. Зачастую их обладатели попадают под даже не объявленные официально санкции. dev.by спросил ИТ-бизнесменов из Беларуси, как паспорт в последнее время влияет на их бизнес.
«Пришлось исключить всех соинвесторов из РФ и РБ без ВНЖ в Европе»
Кирилл Голуб, венчурный инвестор, год назад переехал в Ригу:
— Кроме очевидных и всем известных проблем с банками и платежами конкретно в моих делах гражданство Беларуси — это необходимость всякий раз проходить дополнительные compliance-процедуры.
От меня как организатора и лид-инвестора сделок просят много детальных данных по её потенциальным участникам. Независимо от структуры сделки просят раскрытия подробной информации о каждом участнике, происхождении средств, налоговом резидентстве.
Европейский регулятор принял очень жёсткие ограничивающие нормы в отношении частных инвесторов из России и Беларуси, поэтому из текущей сделки (пока не могу рассказать подробности) мне пришлось исключить всех соинвесторов, которые являются гражданами РФ (или в случае инвестиций через юридическое лицо — investment vehicle, бенефициар которого является гражданином РФ), и всех граждан РБ, у которых нет вида на жительство в странах Евросоюза.
На частных инвесторов, имеющих ВНЖ в Европе, де-юре ограничения не распространяются. Однако де-факто все партнёры и контрагенты усилили процедуры KYC (Know your customer — «Знай своего клиента». — Прим. dev.by) и задают заметно больше вопросов/запрашивают документов, если в сделке участвует гражданин РБ либо белорусское юридическое лицо;
«Противоядий» в нынешней токсичной ситуации у бизнесмена только два, они давно известны:
1) Если уж ты гражданин Беларуси, но твои дела преимущественно в Европе — иметь вид на жительство и налоговое резидентство в одной из стран ЕС;
2) Держать свои финансовые дела в идеальном порядке, вести их через юридические лица в Европе, чтобы происхождение твоих средств и факт уплаты должных налогов был прозрачен и подтверждаем автоматически.
Ретроспективно на уже состоявшиеся сделки с участием белорусских инвесторов 24 февраля повлияло?
Это пока вопрос сложный и без однозначного ответа. Такое влияние будет видно, когда портфельные проекты будут проходить due diligence перед следующими раундами и/или M&A сделками. События нечастые, за неполные два месяца войны могли и не произойти (в моём портфеле, например, не произошли).
Получается, белорусы без европейского ВНЖ не смогут сейчас инвестировать в новые проекты, но по крайней мере, из старых их не «повыгоняли».
«Выгнать» юридически никого ниоткуда просто так нельзя, но в условиях войны многие юридические нормы мирного времени, увы, нарушены многими сторонами.
По поводу новых проектов: никаких проблем инвестировать в стартапы из Африки или, скажем, Южной Америки для беларусов нет — пожалуйста.
В европейские проекты — не могут. Регула 2022/398 of 9 March 2022 и решение 2022/399 of 9 March 2022 прямо запрещают это (причём в запрет включены и все основные способы обхода путём использования разных юридических структур, номиналов и т. п.).
Что касается проектов в Северной Америке, то юридических ограничений для беларусов нет (я о таких не знаю), но на уровне человеческих решений — не удивлюсь, если участие гражданина РБ в сделке будет кем-то признано нецелесообразным.
Вероятно, с банковскими счетами у вас лично проблем не было, потому что ВНЖ. Но в целом не стало ли тревожнее за деньги в европейских банках?
Во время войны тревожно за всё. В том числе — и за деньги в банках (любых, не только европейских).
Не возникло ли желание получить гражданство западной страны?
Я не интересуюсь экзотическими паспортами стран вроде Сент-Китс и Невис. Гражданство разумно иметь той страны, в которой ты живешь, работаешь и платишь налоги. Сейчас я живу и работаю в Латвии, и если мне вдруг захочется стать гражданином этой страны — это вряд ли возможно раньше, чем через десять лет проживания здесь.
«Не сталкивался»
Юрий Мельничек, ИТ-предприниматель, сооснователь Bulba Ventures, живёт в Швейцарии:
— Да, у меня всё ещё белорусский паспорт. Сам не сталкивался с какими-то отказами или политикой отмены. Да и от знакомых о каких-то вопиющих случаях не слышал. Только о том, что где-то банки не открыли счёт или попросили прислать в подтверждение ВНЖ.
А были ли у вас частные инвестсделки в последнее время? Говорят, именно они — основной кейс для дополнительный проверок.
Сейчас идут несколько — вот посмотрим.
Отсутствие каких-либо ограничений в отношении Юрия Мельничка объяснилось просто — у него есть швейцарский паспорт, который «да, существенно помогает» его владельцу. Паспорт гражданина Беларуси после 24 февраля бизнесмен, по его словам, не использует.
«Беларусами считаются только те, кто остался в стране»
Вера Решетина, сооснователь Workee, живёт в Дании:
— Основные санкции пришлись на нашу с мужем компанию Black Owl, которая производит в Беларуси стальные двери и перегородки для клиентов в Дании и Германии. Сначала стальные продукты запретили к ввозу в Евросоюз, потом закрыли границы с обеих сторон. Мы ищем способы, как работать в новых условиях, но это требует времени.
В Workee, моей основной компании, меньше проблем. В первый день войны нам позвонили из датского государственного фонда и сказали, что не смогут больше нас поддерживать, так как у нас есть беларусские соучредители.
Причём беларусами считаются только те, кто остался в стране, а мы с Женей (Сооснователь Workee Евгения Березюк. — Прим. dev.by), например, считаемся датчанками, а наш СТО — поляком. Наш программист-соучредитель же, который в первые дни войны переехал в Грузию, но не может найти постоянное жилье, в учредительных документах по-прежнему считается беларусом. Получается, формально у инвесторов национальность определяется не паспортом, а видом на жительство.
С переводами в Беларусь всё по-прежнему: нужно предоставить дополнительные документы, подтверждающие платеж. Так было и раньше — привычный уже для нас процесс.
В целом отношение к беларусам спокойное. Я активно участвую в разных мероприятиях, за три года у меня сложились рабочие отношения со многими датчанами и экспатами. И никто уже и не помнит, откуда мы с Женей приехали. Иногда подходят выразить сожаление из-за событий на моей родине (подразумевая Украину) или спросить, что другие русские обо всем думают (запомнили нас как россиянок).
Читать на dev.by