«Вакансий для джунов меньше в 3 раза». Хоккеист выучил Java и 1,5 года искал работу
В. решил стать разработчиком почти 2 года назад, с тех пор ищет работу, но безуспешно. Он говорит, что ещё в феврале вакансий для джунов было в 3 раза больше, чем сейчас — а в их марте почти не осталось.
dev.by выслушал его историю «войтивайти», и узнал, каково искать работу новичку, когда «нужны в основном мидлы и сеньоры», а на просьбы о бесплатной стажировке отвечают отказом.
«После травмы никто не брался оперировать»
— Я спортсмен, 16 лет играл в хоккей — на лёд встал ещё пятилетним мальчишкой. Завязать со спортом пришлось из-за проблем со здоровьем.
Моя спортивная карьера складывалась неплохо, пока не получил травму. Во время разминки я оступился — когда встал, почувствовал резкую боль, словно мне по пояснице прошлись здоровой кувалдой. Я упал на колени, встать уже не смог. Ребята подхватили меня под мышки и унесли со льда.
У меня вылетели 6 позвонков в поясничном отделе — 1,5 месяца я лежал, не двигался. Врачи говорили, если буду ходить, позвонки сместятся ещё больше.
Родители возили меня по больницам — итог всегда был один и тот же: очередной врач говорил, что нужна операция, но он за нее не возьмётся. «Рискованно, вас может парализовать».
А потом знакомые посоветовали нам мануального терапевта, который работал в команде «Керамин». Бывший военный врач, прошёл Афган. Я пришёл к нему скрюченный, протянул снимки — он посмотрел и сказал: «Обойдёмся без операции». В этот же день он вправил мне все позвонки.
Если честно, это было адски больно — как будто все 2 часа меня били битами. У меня слёзы текли ручьём. Врач скрутил маленькое полотенце — чтобы я мог зажать его зубами. А сам мял мою спину, как тесто: я прямо чувствовал, как его пальцы берут позвонки и двигают влево-вправо. Ещё через час отдыха я встал и впервые смог выпрямиться.
«Понял, что можно зарабатывать деньги, не рискуя стать инвалидом в любой момент»
Врач обещал, что я смогу не только ходить, но и играть в хоккей. Только с условием: мне нужно постоянно качать спину. Я до сих пор это делаю — не пропускаю ни дня.
К тренировкам я приступил где-то через 3 месяца. Постепенно вернул форму, сменил клуб, а потом ещё один, уже готовился войти в состав сборной — но не прошёл медкомиссию. Обследование выявило смещение створок митрального клапана больше, чем на 6 мм. «Это из-за нагрузок», — сказал доктор. Меня на год отстранили от тренировок.
Но через год я не вернулся в клуб. Почему — потому понял за это время, что можно зарабатывать деньги, не подвергая себя риску получить травму и стать инвалидом в любой момент. И что в хоккее можно оставаться, даже не будучи игроком профессиональной команды — тренировать.
Но это пришло не сразу. Сначала мне было непросто: я болтался «ни там, ни здесь». Я ведь ничего не умел, кроме как играть в хоккей — с 5 лет только и делал, что тренировался. И тут я оказался один, и с кучей свободного времени.
Человеку без опыта проще всего было устроиться продавцом, и я нанялся в компанию, которая занималась фильтрами для очистки воды. Что требовалось делать — обзванивать людей из «холодной базы», совершать до сотни звонков в день. У нас было 5 шаблонов в зависимости от того, в каком русле пойдёт беседа. Но я ими не пользовался, а говорил от себя — мне казалось, вдруг кто-то из моих коллег уже звонил этим абонентам, плохо будет, если я протараторю тот же текст.
Я ушёл из компании спустя 4 месяца работы, потому что мой труд не окупался. Я ведь не только звонил, но и ходил по домам, демонстрируя фильтры, причём не только в Минске. В итоге на бензин тратил о-го-го сколько, а получал крохи — обычно из 100 человек только один по итогам презентации соглашался на покупку.
Я работал и на рынке в Ждановичах, и в магазинах «Связной» и Adidas. Параллельно подрабатывал тренером.
Ребята из моей команды получали по 200-300 долларов, а я только по выходным на рынке в 2 раза больше, а для души по будням оставалась тренерская работа — меня это устраивало.
«Полгода обивал пороги ледовых дворцов, чтобы позволили работать, — стена»
В какой-то момент в моей жизни остался только хоккей — я вёл детские группы, а помимо этого как ИП тренировал на разных ледовых площадках подростков и взрослых. Но дворец, в котором я работал тренером, вдруг «без объявления войны» урезал нам зарплаты.
Я ушёл и открыл вместе с ещё с тремя тренерами свою школу. Мы снимали лёд, причём оплачивали его без льгот и чёрных схем — всё было официально через договор аренды. Тренировали детишек. Но через 4 месяца наш бизнес накрылся — арендаторы все разом отказали нам: просто позвонили и сказали, что льда у нас больше нет.
Ответ на моё: «Почему?» — был по меньшей мере странным: мы якобы мешали школам «Динамо» и «Юность», переманивали их ребят. Но это неправда! Когда ко мне на занятия приходили воспитанники из других школ, я всегда звонил их тренерам и предупреждал — чтобы было всё по-честному.
Мы не были конкурентами спортшколам и не собирались растить профессионалов, наоборот, делали упор на любительский спорт: тренировки 2 раза в неделю вместо 5. Я полгода ещё потом обивал пороги ледовых дворцов, чтобы позволили работать, как раньше, — но безрезультатно.
Наткнувшись на стену, я решил сменить курс — пойти в ИТ. Некоторые ребята, с которыми я когда-то играл в хоккей, стали разработчиками — и у них всё складывалось неплохо. Они с такой теплотой рассказывали о своих командах, об отношениях внутри — когда все «держатся друг за дружку».
Я к тому моменту успел поработать в нескольких госконторах — и всегда сталкивался с противоположным: «ты никто и звать никак».
Я командный игрок, и мне хочется, чтобы меня ценили, уважали, чтобы я был кому-то нужен, поэтому мне показалось, что ИТ — как раз то, что нужно.
«Учиться — это был уровень «ад»
На хайпе в тот момент были два языка — Java и JS. Я промониторил вакансии, где больше возможностей для новичка, и понял, что в Java. Ровно 2 года назад в Беларуси было около 900 вакансий на Java для джуниоров. На JS — на порядок меньше.
Я нашёл всего 2 курса по Java — в «ШАГе» группу уже набрали, следующий курс стартовал только через 3 месяца, а на курсах при ПВТ предлагали присоединиться к группе уже через месяц. Так что выбора у меня и не было.
Сказать, что учиться было тяжело, — ничего не сказать. Это просто уровень «ад». Среди нас было много выпускников техвузов, они схватывали всё быстрее, чем я. Со многим мне приходилось разбираться самостоятельно дома: пока освоишь одну тему и выполнишь «домашку», уже две других задают — после двадцатого занятия я отставал от группы где-то на 6 домашних работ.
При поступлении нам обещали, что на защиту проекта придут эйчары компаний — я очень ждал этого момента. Но не пришёл вообще никто. Даже из администрации курсов. Были только преподаватель и мои одногруппники. И нам было до безумия обидно.
Я закончил курсы в декабре 2018. Ещё полгода я поддерживал связь со своими однокурсниками: к лету к работе приступили всего двое из нас.
Спустя год многие, особенно те, у кого есть семьи, сдались — вернулись туда, откуда пришли.
40+ скринингов, 10 интервью
Я начал искать работу почти сразу после курсов. Положа руку на сердце, могу сказать, что самое лучшее интервью — первое. Мои интервьюеры не пытались посадить меня в лужу, наоборот, они протягивали мне спасательный круг, когда я по неопытности начинал «тонуть» и задавали наводящие вопросы. Мне жаль, что я пришёл туда совсем зелёным джуниором: повторись это интервью сейчас, возможно, они бы меня взяли.
В одной крупной компании на беседу со мной собралось аж 8 человек. Они гоняли меня по вопросам из практики, а я совершенно не был готов к такому — конечно, стрессовал жутко. В процессе мы выяснили, что меня вообще не должны были приглашать на собеседование, так как команда искала мидла — просто эйчар ошиблась.
Потом я понял, что, размещая вакансии для джуниоров, некоторые компании надеются на большее — этакого джуниора+, а ещё лучше непритязательного мидла.
За год я прошёл более 40 телефонных интервью «по бумажке» с эйчарами, и около десятка — с техническими специалистами в офисах компаний. По телефону обычно спрашивают одно и то же: почему решил перейти в ИТ, чем могу быть полезен компании, кем вижу себя в ней через 3-5 лет. Задают технические вопросы на знание каких-то терминов, обязательно просят перечислить принципы ООП.
Несколько раз случались казусы: эйчары путали вопросы, и говорили: «Не правильно!» — а потом, когда мы начинали разбираться, оказывалось: «Ой да, я не туда посмотрела». Хотя иногда бывало и так: «Нет, ошиблись вы, и не спорьте».
С марта этого года почти все интервью онлайн. Но это ни на что не влияет — проходят так же. Хотя один раз специалист крупной компании разговаривала со мной резко и на повышенных тонах. Жена, находившаяся в соседней комнате, даже решила, что она меня за что-то отчитывает. Было очень неприятно. Я стушевался. Сейчас я жалею, что тогда не обратил на это внимание, не спросил у неё, почему она позволяет себе так со мной разговаривать.
Знаете, я не боюсь критики. Наоборот конструктивный фидбек нужен мне, чтобы работать над собой. Но в тот раз об меня вытерли ноги, не сказали, что подтянуть, на что обратить внимание, просто вынесли вердикт: «Не годен».
«Не объясняют, в чём проблема»
Два года назад, когда я только решил сменить профессию, от джависта-джуна требовалось три вещи: знать Java, изъясняться по-английски хотя бы на уровне Pre-Intermediate и уметь работать с с базами данных — всё. Сейчас плюс ко всему нужно знать фреймворки и все их подветки, а ещё веб-разработку.
Я всё время учусь, для себя делаю кое-какие проекты: где-то беру чужой код и работаю с ним, где-то разрабатываю сам. Прошлым летом я познакомился с украинским разработчиком — он иногда помогает мне. Как-то он сказал: «Ты знаешь, 7 лет назад, когда я был джуном, у меня не было таких знаний, как у тебя сейчас. И при этом меня взяли на работу, а тебя не берут».
Иногда компании предлагают неоплачиваемые стажировки для junior-разработчиков — для меня это выход. Но я разослал кучу писем со своим резюме, и в ответ всегда получал шаблонные отказы, из которых трудно даже понять, почему я не подхожу: «Мы не можем рассмотреть вашу кандидатуру в данный момент. Будем на связи».
Ни разу не было хотя бы чего-то вроде: чтобы попасть к нам в лабораторию, вы должны сделать то-то и то-то, подтянуть знания в том-то и том-то, и тогда велком.
Это очень неприятно — в таком случае я ведь не понимаю, в чём проблема, не могу исправить свои ошибки. Сейчас мне нет разницы, где работать — в большой компании или в стартапе из 10 человек, и всё равно, где будет офис — да хоть в подвале на окраине города. Не важно и то, сколько мне будут платить, для меня главное начать работать, поднабраться опыта. Но нужно, чтобы мне дали шанс…
«В моей голове так много идей полезных сервисов»
Есть ли разница по количеству вакансий для джуниоров по сравнению с периодом до пандемии — безусловно, они сократились раза в 3.
Весной я заметил: вакансии для джунов исчезли с сайтов — вместо них появились предложения для мидлов с 2+ годами опыта и сеньоров.
Прошлым летом я написал большой эмоциональный пост о том, что компании, вероятно, «зажрались» — а иначе почему в ответ на предложение поработать бесплатно, я получаю отказы. В итоге отозвались 2 человека: один пригласил поработать у них в стартапе, другой — на стажировку (оплачиваемую, кстати).
Я выбрал второй вариант. Правда, выяснилось, что команде нужен Kotlin-, а не Java-разработчик, поэтому я стал самостоятельно осваивать новый язык. Когда разобрался с Kotlin, меня подключили к проекту. Но тут в компании случился форс-мажор, и ребята бросили свои силы на решение той проблемы. А я оказался предоставлен сам себе — всем было не до неопытного сотрудника.
Спустя 3 месяца я ушёл. Почему — потому что мне всё-таки нужен ментор, а у ребят не было больше возможности опекать джуна. Сейчас другая компания взяла меня на испытательный срок — так что я целыми днями работаю, пытаюсь зацепиться.
Изредка я всё ещё получаю предложения вернуться в хоккей, но я отказываюсь от них. Я хочу реализоваться, как программист: в моей голове так много идей полезных сервисов — мне хочется когда-нибудь воплотить их в жизнь.
Читать на dev.by