Егор Мясников — рекордсмен Беларуси по лёгкой атлетике среди юношей, в 2000 году пробежал 60 метров за 6,89 секунды. В ИТ он пришёл 7 лет назад. Чтобы влиться в профессию, начал организовывать митапы и конференции по фронтенду. Одно из фронденд-сообществ, Web Not Bombs, помогло устроиться на работу. В интервью Dev.by экс-спортсмен, ныне Solution Architect в EPAM Systems рассказал, как отец — тренер национальной команды по лёгкой атлетике — хотел, чтобы сын был спортсменом, а он начал разрабатывать сайты и ушёл в программисты.
Из лёгкой атлетики — в ремонт сотовых на Ждановичах
Началось всё, как у всех нормальных советских людей: папа принёс домой персональный компьютер «Байт». Я стал вторым парнем в многоквартирном доме, у которого был компьютер. Мальчишки собирались по очереди то у нас, то у соседа. А потом это хобби прервалось моим уходом в профессиональный спорт. Я мастер спорта по лёгкой атлетике. Не уверен, но, возможно, ещё не побит мой юношеский республиканский рекорд.
До 19 лет я весь был в спорте. И тут друзья, которые занимались ремонтом сотовых телефонов на Ждановичах, позвали к себе. Это было начало 2000-х. Я стал ремонтировать телефоны, делать прошивку, различными программными и железными штуками занимался. Помню, как мы Бумера закачивали на топовые модели кнопочных телефонов.
У меня два образования: в БГПУ им. М. Танка я получил диплом менеджера спорта и туризма, а в Республиканском институте инновационных технологий на базе БНТУ — инженера-программиста.
Три или четыре года я неплохо зарабатывал на Ждановичах, но папа — Виктор Мясников, тренер национальной команды по лёгкой атлетике — фактически перетащил меня обратно в спорт. Пойдём, говорит, будешь организовывать соревнования. Роль судьи на фотофинише мне показалась заманчивой.
На тот момент я уже немного разбирался в программах, железе и был продвинутым пользователем. Поэтому мог с лёгкостью настроить необходимое оборудование и софт для соревнований. Результаты спортсменов обычно измеряются электронно, с помощью фотофиниша. Специальные системы и камеры фиксируют порядок пересечения финишной черты участниками.
Со временем я стал скорее спортивным сисадмином, чем судьёй.
Помню, как Республиканский центр олимпийской подготовки по лёгкой атлетике, где я работал, решил сделать сайт. Это госорганизация, поэтому всё происходило с тендерами и прочими заморочками. Ответственным за сайт сделали меня — как самого понимающего в технологиях. Пришлось самому погрузиться в разработку: программисты-подрядчики работали медленно, а часть функционала, по их словам, вообще нельзя было реализовать. Я недоумевал: что вообще может быть сложного в сайте с новостной лентой и галереей? И решил насильно помочь ребятам: проверял их работу, по ночам отсылал им куски кода со словами: «Смотрите, я же сделал, почему вы не можете?». Они, наверное, за головы хватались: боже, что это за заказчик такой?!
«Оставалось только научиться кодить»
В 2010 году я открыл ИП и начал на стороне делать небольшие проекты. До того, как у нас стали кошмарить «ипэшников» внутри компаний, это была распространённая практика: откликаешься на вакансию и говоришь, что ты ИП, можешь сделать такой-то кусок работы за такую-то сумму. Мне было 27, в ИТ-лаборатории при компаниях меня брать не хотели. ИП или фриланс — это был мой единственный шанс набраться опыта.
Через два года я пошёл на курсы по PHP сразу для продвинутых. На первом же занятии мне стало скучно. А поскольку у меня педагогический бэкграунд, я позволил себе подойти к преподавателю и предложить ему другой формат работы, более практический. Он согласился. Так мы приступили к разработке настоящего проекта: сначала фронтенд делали, потом бэкенд, базу данных и пр. В конце у нас получилось небольшое приложение с базовым функционалом. И люди получили хоть какое-то представление о том, как создаются сайты.
Опыт работы на Ждановичах помог мне в public speaking. Ещё не окончив курсы, я уже нашёл работу. Это была потоковая разработка однотипных сайтов. Ребята делали по 2-4 сайта в день: тупо меняли информацию в шаблоне, накидывали какие-то модули — и готово. Это было скучно, поэтому через две недели я ушёл от них в стартап Acobby, который делал социальную сеть для американского заказчика.
Я уже знал, как функционирует ИТ-бизнес, — оставалось только научиться кодить. Мне повезло, один крутой сеньор взялся за меня. Я впахивал около двух лет, иногда по 14 часов в день. Зато получил хороший опыт: посмотрел, как пишут крутые ребята, и узнал, как работают большие проекты.
В этот момент начали входить в моду Angular, Backbone. Зарождались такие фронтенд-сообщества, как Web Not Bombs. Мы с ребятами тоже стали думать, как бы это нам аккуратно прикрутить к нашему фронтенду новые технологии, а то сайт стал медленно работать. Я взялся за исследование. Пришёл на митап по фронтенду, а там Андрей Бас, который сейчас работает в PandaDoc, рассказывает: вот, вы, ребята, используете JavaScript только на фронтенде — а можно ещё и на бэкенде. Node.js вам в помощь. И я в этот момент задумался: я же писал серверную часть на PHP, а фронтенд — на JavaScript. Почему бы не сделать всё на JavaScript?
«Нравится решать бизнес-проблемы, но не свои, а чужие»
Моя знакомая, которая занималась рекрутингом фронтендщиков, позвала на собеседование в EPAM. Не без участия Амины Индиговой и Ильи Пухальского, который тогда был драйвером и кофаундером Web Not Bombs, меня взяли на позицию мидла. Со временем прокачался в JavaScript, прошёл несколько ассессментов и дорос до Lead и Solution Architect. Сейчас больше занимаюсь разработкой и имплементацией решений, но на одном из проектов всё же пишу код для бэкенда, только уже на Python. Нужно периодически менять технологии, чтобы не было скучно.
Когда устраивался, казалось, что у меня неплохой английский. Но очень скоро понял: с этим большие проблемы. Год ходил на внутренние курсы, потом с репетитором занимался. Но, кажется, английский реально улучшился после нескольких командировок в Штаты.
Во мне всегда была жилка предпринимателя, поэтому EPAM для меня интересен прежде всего тем, что здесь есть доступ к крупным бизнесам. На данном этапе карьеры мне нравится решать бизнес-проблемы, но не свои, а чужие. Когда ты «ипэшник», тебе нужно думать, где взять денег, как оформить документацию, заплатить налог. Пока что я не хочу этим заниматься. Возможно, когда-нибудь стартап-волна меня подхватит, но не сейчас.
Здесь я влился во фронтенд-сообщество, стал помогать организовывать конференции, встречи.
«Пили пиво, обсуждали, у кого какие билды падают»
Одно из первых сообществ по фронтенду в Минске — Web Not Bombs. Первые митапы мы проводили в «Цэхе» на Академии наук. Туда приходило по 100-150 человек. В помещении дышать было нечем, а мне нравилась эта движуха. Когда основатель Web Not Bombs Илья Пухальский уезжал в Амстердам, он подошёл ко мне и сказал: «Слушай, у меня тут сообщество, мне бы не хотелось его терять, может, займёшься им?». Конечно, я согласился.
Во время первых митапов мне казалось, что у нас большая проблема с нетворкингом. После официальной части народ разбегался, хотя можно было остаться, выпить пива, обсудить доклады. У нас даже партнёр был — Heineken. Тогда мы решили влиться в BeerJS — это международное фронтенд-движение с неформальными встречами. Я написал основателям, они ответили: без проблем. На первую встречу в Минске пришло человек 10, была очень ламповая атмосфера. Сразу после этого мы провели Web Not Bombs, собрали порядка 55 человек. Этого по-прежнему мало для митапам: мы рассчитываем минимум на 100. Зато дальше пошло по нарастающей. Люди пили пиво, обсуждали, у кого какие билды падают, как их чинить, код на салфетках писали — всё как надо. И вот этот расслабленный формат действительно взлетел. Один из драйверов этих сообществ сейчас Паша Юхнович.
Поначалу я был противником того, чтобы создать кучу мелких сообществ на одну тему. А потом увидел в этом смысл. Но мне по-прежнему не нравилось, что сообщества разрозненные. И я подумал: а что, если объединиться? Пришёл к лидерам комьюнити Диме Дудину и Диме Воробью и говорю: «Давайте замутим общий чат». Вроде никто не был против, и я создал Slack-чат всех фронтенд-комьюнити, с которыми был знаком: Web Not Bombs, Rolling Scopes, 4front, потом BeerJS туда добавился. Сейчас у нас порядка 1500 человек в чате и столько же в Facebook. Приходишь на митап и уже знаешь — а, это знакомый из чата. Есть ребята из Украины, России.
Ещё наши ребята, в том числе Алексей Макась из Web Not Bombs, проводят Morning Talks — регулярные встречи в кафе. Параллельно вместе с другими сообществами делаем Frontend League — что-то вроде командного бар-квиза. Помню, скидывались с Димой Дудиным и Сашей Карловичем на призы.
Буквально год назад мы поставили на поток небольшие фронтенд-митапы и хакатоны внутри EPAM и даже забрендировали это — frontspot.
Что тебя заставляет всем этим заниматься? За это же не платят.
Дело в том, что я поздно пришёл в ИТ, и мне нужно было влиться в среду. Один из вариантов — организация митапов. У меня были все возможности для этого: комьюнити, поддержка компании и желание. Моя жизненная позиция такая: если ты хочешь узнать что-то новое, но тебе лень гуглить, то проведи ивент, позови спикеров и послушай их.
Так ты убиваешь сразу двух зайцев: подтягиваешь знания и знакомишься с людьми, которые потом могут помочь тебе в трудоустройстве, как это было у меня.
Сложно ли сейчас создать сообщество?
Ничего сложного. Просто создаёшь группу в Facebook и пиаришь её среди других сообществ. Мы, например, часто инфопартнёримся с организаторами конференций. Если я пиарю какую-то конференцию в сообществе, то, конечно, ожидаю от организаторов каких-то бенефитов для наших ребят. Например, специальной скидки на билеты. Последние пару раз мы разыгрывали билеты на посещение мероприятий. И это было выгодно обеим сторонам.
На спорт уже нет времени?
За день набегаю добрых километра три по офису. По пятницам бегаю в лесу, на йогу хожу два раза в неделю. Стараюсь держать себя в форме.
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.