Человек года: Добкин говорит, Ирена Ивановна учит, Демид кодит против санкций

Аркадий Добкин

За диалог

В этом году Аркадий, пожалуй, говорил больше, чем кто бы то ни было из ИТ-топов. Заявил и повторил, что EPAM не уйдёт из страны. Призывал к диалогу, когда дискуссия о диалоге в фейсбуке ещё не была мейнстримом. Скорбел вместе с сотрудниками в связи с трагедией на Якубовского, просил «сохранять очень необходимое сейчас благоразумие во всём». 

Илья Лесун, кофаундер, СЕО Vochi 

За целеустремлённость

В 2017 году Илья рассказывал dev.by об уникальной платформе распознавания жестов. Стартап умер, а Илья вскоре предложил Мельничку и Авсиевичу новую идею — в 2019-м мы уже писали о «мобильном Голливуде», новом AI-редакторе Vochi. В 2021-м шорт-лист громких экзитов проектов с беларусскими корнями пополнился: Vochi теперь голливудят в Pinterest. 

Елена, экс-айтишница, учительница в Спондовской средней школе 

За трансформацию

Лена была тестировщицей, но уволилась, взяла кота и поехала в деревенскую школу — учить детей химии и биологии по программе «Учитель для Беларуси». Лена — раздражитель, но положительный — помогает школе встряхнуться. Кроме уроков Лена устраивает конкурсы, учит коллег фандрайзить и привлекать финансирование для детей.

Валерий Остринский, инвестор

За дзен 

Все помнят историю с флагом на хуторе, но свою домашнюю химию Остринский получил необычным способом — без политического контекста, за старую историю про налоги. Энергии у Валерия «как у атомной станции» (по признанию коллег по Angels Band), всю её он направил в мирное русло: переехал в деревню, «закончил прокладку автополива для клумб и грядок», достроил баню, хочет высадить парк и изучить теорию буддизма. «Да, моим сознательным выбором было пройти этот путь до конца и посмотреть, чем всё закончится. Уезжать мне не хотелось».

Ирена Ивановна, учительница информатики в Шарковщине

За то, что не только учит, но и учится новому

Сын Ирены Ивановны работает в Amazon, живёт в Европе. И оттуда консультирует маму, что и как лучше преподавать на уроках информатики и факультативах в STEM-классе. «Когда он учился в 10-м классе, как-то пришёл домой и сказал: „Мама, ты не интересна детям, зачем ты рассказываешь то, что в учебнике“. — „Ну, это же учебная программа“. — „Но нам это не интересно“. И всё, после этого разговора я начала расти вместе с сыном. Тот же самый Scratch я сама взяла с нуля. Python до этого не изучала — тоже взяла с нуля. Ту же робототехнику. Самообразование, Stepik. Где-то платные курсы, где-то бесплатные».

Виктор Кувшинов

За рефлексию пережитого

Виктор вышел на свободу последним из четверых коллег, которых обвинили в мошенничестве, — только в августе этого года, почти сразу же уехал из страны. Спустя 4 месяца он поделился воспоминаниями, которые воссоздают минималистичную комнату «с интересной кубатурой» в почти 5D. Можно почитать зимним вечером при свете гирлянды и совершить эзотерическое путешествие «вдвоём с пауком», которое Виктор не рекомендует на практике и которое продолжается для многих людей прямо сейчас.

Константин Конопко 

За уважение к историко-культурным ценностям

Супругу автора «письма Карпенкову» судили за герб «Погоня» на окне квартиры. В качестве свидетеля в суде выступал Константин с речью «о важности символов историко-культурного наследия в год народного единства». Конопко принёс на заседание еврейскую менору — это тоже историко-культурная ценность, стояла у них на окне. «Но почему-то никто не жалуется», — заметил айтишник. Ещё и Минкульт привлёк, но от штрафа в $1100 не спасло.

Демид Горбацевич

За народность и антисанкционность

Демид представил свою соцсеть, которую называет «антисанкционной»: чтобы ни от кого не зависеть (кажется, этим летом идея буквально витала в воздухе). Демид характеризует её как «народную» и пишет, что «более демократичной социальной сети нет». dev.by смог увидеть, что там постят, только на самом старте — фотоотчёты и клипы в поддержку власти, творческие вечера депутатов. Потом разработчик нас забанил. 

Роман Веселовский, экс-милиционер

За разностороннее развитие

Роман был старшим сержантом патрульно-постовой службы в одном из минских РУВД, а сейчас он — проектный менеджер, работает в ИТ-компании. Роман признаётся, что переучиваться было тяжело: в его группе до конца дошло 4 человека из 18. «Мне было обидно: ребята, а ведь это место мог бы занять кто-то, кто дошёл бы до конца», — говорит он.  

Отец Павел, айтишник-священник

За очень полезные мирские дела

Пять лет назад отец Павел сменил должность руководителя небольшой компании на служение в деревенской церкви. Как он признаётся сам, бывших айтишников не бывает, поэтому начал вести проповеди в прямом эфире Instagram, продолжает «пилить контент» в соцсетях и молится за Илона Маска. А ещё придумывает разные проекты — например, ИТ-курсы для людей с ограниченными возможностями. 

Инженер-программист М.

За человеколюбие и нестандартный подход

М. уехал из Беларуси ещё осенью 2020 года. Когда у погранперехода «Брузги» появился мигрантский лагерь, он подумал, что этим людям может понадобиться жильё. Он попросил знакомых, которым оставил ключи от своей дачи под Гродно, съездить и открыть баню, дров положить, воды набрать, немного еды. «Не только мы, беларусы, сейчас в трудной ситуации», — говорит М. Эту историю нам рассказал брат Виктора Кувшинова, на «идеологический наброс» не очень похоже.