1 октября американская компания Netflix запустила локализацию в Украине. Теперь известные фильмы и сериалы стримингового гиганта стали дублированы на украинском языке — одном из 30, представленных на его сайте. dev.ua связался с львовянином Арсеном Костенко, который с 2017 года работает в Netflix. Мы поговорили о том, как попасть в одну из самых крутых компаний мира, об украинизации Netflix и, конечно же, о сериале «Игра в кальмара».
1 октября американская компания Netflix запустила локализацию в Украине. Теперь известные фильмы и сериалы стримингового гиганта стали дублированы на украинском языке — одном из 30, представленных на его сайте. dev.ua связался с львовянином Арсеном Костенко, который с 2017 года работает в Netflix. Мы поговорили о том, как попасть в одну из самых крутых компаний мира, об украинизации Netflix и, конечно же, о сериале «Игра в кальмара».
Я учился на факультете информатики в Киево-Могилянской академии. У нас эта специальность называется «инженер-программист». Потом уехал учиться в Германию и Испанию по образовательной программе «ЕРАЗМУС». После этого вернулся в Украину и работал в компании EPAM. Потом мне стало скучно работать на аутсорсе, и я нашел своих друзей из Киева. Они сказали, что продали свой предыдущий стартап и делают сейчас новый. И это был стартап Grammarly.
В 2009–2011 годах я работал в Grammarly пока мне не стало скучно. Мне хотелось работать в компании, которая имеет четкий план своего развития и не сильно ищет себя. На тот момент не было ясно, чем именно Grammarly занимается и как она будет развиваться. Хотя и было ощущение, что развитие все равно будет. Я пошел работать в компанию Sony в 2011 году. Работал удаленно, и они меня перевезли в Штаты в 2012 году. В Sony я проработал 4 года и понял как работает рынок в Америке.
В Sony я начал заниматься видео. В то время Twitter начал развивать свою видеоплатформу, и я пошел работать к ним. Это был момент, когда акции Twitter были полностью уничтожены и стоили что-то типа $11. Там был CEO, который вывел компанию на IPO. А потом или он сам ушел, или его уволили. И вернулся один из соучредителей, которого зовут Джек Дорси.
Там был другой стартап, а Дорси в нем занимал роль фронт–энд программиста. Тот стартап не взлетал, его основатели организовали недельный хакатон, на котором Дорси придумал теперешнюю идею Twitter. Я попал именно на эти бурные времена компании, меня хватило на два года. Затем пошел в компанию Pinterest, где был лидером команды, которая занималась видеоплатформой. Но на Pinterest 80%–90% — это картинки, а видео — это реклама, поэтому вот такой баланс.
У меня с Netflix были предварительные знакомства. Они на меня вышли, когда я еще в Sony работал. Но тогда у меня в голове было совсем другое: в Украине несся 2014 год. Я не знал, где буду завтра и что буду делать. Я сказал Netflix, что не готов, и они почему-то меня запомнили. И как-то написали снова: у нас тут освободилась одна позиция, не хочешь ли ты попробовать? Я сказал, давайте попробуем. Процесс найма на работу везде одинаков — ты проходишь интервью.
Есть несколько частей интервью: умеешь ли ты программировать, на общую адекватность, умеешь ли ты работать в команде и культурная — ценностно подходишь ли ты для компании. У всех компаний есть эти части. Вопрос лишь в том, какая пропорция — кто-то делает большой упор на техническую составляющую, как Google или Facebook.
Netflix делает акцент на культурной составляющей. Они ожидают очень высокий уровень автономии. Приходишь в компанию, сразу тебе отдают это, и ты за него отвечаешь. Нет момента, что ты новенький или стажер.
Почему-то думал, что завалил техническую часть. Я привык к тому, что когда в результате технической части у тебя нет на доске алгоритма, который может быть полностью скомпилирован и который даст правильный результат, то ты ее завалил. У меня такого не было. Пришли какие-то чуваки, мы с ними начали говорить издалека, писать какие-то алгоритмы. Они меня прерывали, спрашивали: «А что тут, а там что?». Я им что-то объяснял. Время закончилось, а на доске нет целостного решения. Но я прошел.
У них еще есть такая штука. Если ты к ним приезжаешь на целый день, и если ты первую часть дня не полностью хорошо провел, то они на вторую часть дня тебя даже не приглашают. Представители компании приходят и говорят: «Чувак, мы тебя не возьмем, мы это уже понимаем. Чтобы не тратить ни твое, ни наше время, вот тебе пакетик Netflix с мерчем, но дальше нет». Некоторым моим друзьям так отказывали. Например, когда во время технической части возникает большое напряжение. Когда ты чувствуешь, что интервьюер тебя на что-то продавливает, а ты с этим не согласен. Должна сразу быть определенная «химия», что оно сработает.
В офис можно ездить, но я работаю удаленно. Я семейный человек, у меня есть куча других обязательств. Ездить в офис полезно и классно, когда с кем-то нужно пообщаться лично. Но большинство таких разговоров можно сейчас провести другим способом, и это мне подходит. Мне нравится, что есть возможность выбирать свой собственный баланс: работать дома или в офисе. Я живу недалеко от города Сан-Хосе, это юг «Кремниевой долины».
Последние 9 лет чем, я занимаюсь в Штатах — это медиа, обработка видео. Начинал с декодирования видео, а закончил построением HTML–систем вокруг видео. В случае Netflix это выглядит так. Файл загружают на файлообменник, ты его получаешь, и нужно, чтобы он у всех показывался на мобильном телефоне. Надо посмотреть, какие есть мобильные телефоны у пользователей и какие у них размеры экрана. Под эти размеры экрана нужно «подсоединить» видео, чтобы оно классно выглядело. В случае Netflix ты точно хочешь изменить размер самого видео, потому что, чем меньше оно «весит», тем легче его раздавать. Чтобы правильно решить, как перестроить видео, нужна информация, где оно буду воспроизводиться и что это за видео.
Аниме легче «сжать», экшн-триллер «сжимается» по другому алгоритму. Если это формат интервью, то нужно знать, где находятся переходы между сценами. Желательно, чтобы все это работало не за супербольшие деньги, а за возможный минимум, нужны системы, которые анализируют видео и системы, которые анализируют твою собственную систему.
Весь анализ делает система. Ты берешь видео, обрабатываешь его несколькими процессами одновременно. Кроме этого, добавляются новые эксперименты. Кто-то приходит и говорит: «А давай вот так еще анализировать, а давай скрестим результаты предыдущих анализов». И это непрерывный процесс, в котором ты пытаешься определить, что же работает лучше всего.
За последние 5 лет Netflix изменил индустрию тем, что ввел новую метрику: она позволяет сказать, насколько качественное видео таким образом, чтобы это соотносилось с восприятием зрителей.
Например, если видео очень темное и плохо закодировано, человек этого не увидит. Зрители гораздо лучше реагируют на цвета кожи. Если начать портить цвета этого диапазона или цвета зелени, люди это быстро увидят. А смена синих и фиолетовых цветов почти всем безразлична.
Это взаимосвязанный процесс. Как Формула 1. Есть гран-при механиков и есть гран–при водителей. Можно устраивать мерки, типа «я круче, а кто-то похуже». Но эффективность лишь в кобинации. Редко когда гран-при механиков выигрывает болид, на котором кто-то не победил. Идея состоит в том, чтобы дать «креативщикам» новые способы для самовыражения. Новые способы снимать, или накладывать какой-то фон, или вообще делать контент. Один из последних экспериментов Netflix — это когда зритель сам может выбирать сценарий развития событий. Если ты просто делаешь, а этим никто не пользуется, то это плохо.
Раньше я работал в отделе, где было 40 человек. Сейчас работаю в отделе «Media Cloud Engineer», это 60 сотрудников. Я не работаю на постпродакшене и не имею влияние на творческий процесс. Украинцев в Netflix хватает (входит в одну из рабочих групп «Ukraine» — ред.). Вот сейчас те, с кем я легко общаюсь, потому что они рядом работают, это 12 человек из разных отделов. Не то, чтобы мы прям «друзья» и ходим на пиво вместе. Многие из них в соседней команде, и мы сотрудничаем по работе. Это люди из Киева, Запорожья, Днепра, Одессы. Зависит от контекста, конечно, но об Украине иногда общаемся.
Я не могу о ней говорить, потому что такие бизнес-вещи обсуждаются лишь в момент, когда Netflix общается со своими акционерами. До того момента я не могу об этом говорить. Хотя культура компании довольно открыта, здесь просто и легко о разных вещах говорить, но это то, о чем мне невыгодно говорить, потому что я заинтересован, чтобы этот бизнес работал. Не было такого, что «вот это точно взлетит и мы тут выиграем». В значительной степени это искусство чувствовать, что людям нужно. Например про «Ведьмака» можно примерно спрогнозировать популярность и доход, потому что там есть своя фанбаза. Контент и фильмы гораздо рискованнее, чем стартап.
Люди постепенно понимают, что Голливуд делает одинаковый контент. Поэтому надо брать новых и свежих людей, которые по другому смотрят на мир. Часто это люди не из Голливуда, но в нем есть огромное количество экспертиз и понимание как делать крутой продукт. Суть в том, когда ты даешь эти инструменты людям из другой страны и говоришь: «Используйте их так, как вы хотите». Как, например, испанский сериал «Бумажный дом» или немецкий «Тьма». Суть в том, чтобы находить таких интересных людей и давать им классный инструмент для редактирования, для проектирования и т. д.
Здесь нужно поговорить с украинскими креативщиками, которые делают сериалы. Насколько я понимаю, у нас сейчас делаются сериалы для телевидения. Оно принадлежит олигархам, владеющим значительным количеством каналов. Нет конкуренции. И у каналов нет желания типа: «А мы сделаем более крутой сериал и отберем еще больше рынка». Это бы влияло на то, чтобы они постоянно гнались за качеством. Как это случилось с украинской музыкой, в которой появляются крутые группы.
Я о ней узнал в последний момент, когда уже все было решено. До того, как я об этом узнал, украинские студии «украинизировали» контент. Весь дубляж и перевод были сделаны именно ими. Люди в Украине это знали больше, чем я. Нам сказали: «О, пацаны, уже все готово, запускаемся в Украине». Сообщение от Netflix было и раньше. Но это не то, чтобы вся компания «подорвалась» и давай это делать.
Я не смотрю Netflix. Мои дети очень любят одно шоу, где пол будто лава, и ее нужно перейти, все время смотрят. Здоровый сон, здоровая пища и фокус на том, что тебе важно — вот, что помогает не выгорать. У меня нет личного рецепта, но личный опыт показывает, что такие мелкие вещи имеют влияние. Если я днем сделал пробежку и нормально поспал, то он будет намного лучше. Иногда происходит так, что кластер с данными переваливает за нужную отметку и сейчас он остановится. Если он остановится, то остановится еще один рабочий процесс. А после его остановки мы не будем иметь данных для 2 000 фильмов. И такая «лавина». И ты чувствуешь эту нагрузку.
Все компании, как и в Украине, между собой общаются и знают уровень зарплат. Нет такого, что Netflix платит больше. Компания четко понимает кому и сколько она готова платить, чтобы этот человек пришел, или не ушел. Все зависит от того, насколько ты объясняешь компании собственную ценность. Нет такого: «Netflix, я пойду к вам работать, только если вы будете платить мне миллион денег и они такие — а давай». KPI (показатели эффективности работы — ред.) на всю компанию сверяется каждый день, KPI на несколько команд (организацию) сверяется раз в месяц. KPI на отдельную команду сверяется по спринтам: в моем случае это 1 раз в неделю. Но нет смысла сильно привязываться к показателям, потому что каждая команда делает свою работу по-своему.
Я благодарен Netflix за то, что все почувствовал «на собственной коже» — в компании исходят из доверия работникам, а дальше смотрят на результат. У нас есть такая мантра: «нужно развлекать мир лучше, чем Google, и программировать лучше, чем Голливуд».
Релоцировались? Теперь вы можете комментировать без верификации аккаунта.